Ещё один взгляд на Нарциссу, как ещё одно подтверждение, что её судьба в исключительно его руках.
— Если на кону стоит семья, — Малфой приложил все силы, чтобы голос звучал уверенно, — то я убью его. — под конец фразы внутри что-то оборвалось.
— Драко! — Нарцисса неверяще покачала головой, а из широко распахнутых глаз покатились солёные градины слез. Она поднесла худые ладони к посиневшим губам, пытаясь скрыть шок, но получалось из рук вон плохо.
Не получалось совсем.
— Ты делаешь правильный выбор, Драко. — Люциус тяжело вздохнул, понимая, во что он втянул жену и ребёнка, и все отчетливее осознавая, что кровь на руках сына будет исключительно на его совести.
Драко продолжал стоять, глядя, кажется, сквозь отца. В его серо-голубых глазах была пугающая пустота, присущая человеку, которому нечего терять, ведь он уже остался ни с чем. Опущенная голова и нервно вздрагивающие плечи — то ли это величие из твоих грёз, Малфой? Об этом ты мечтал?
Хотелось проклясть и это чёртово «Малфой», выстроенное на костях, и саму идею чистоты крови, заставляющую убивать.
Парень развернулся и молча ушёл в свою комнату, минуя, кажется, сожалевшего отца, и встречаясь в дверях глазами с матерью.
Драко было шестнадцать и ему очень хотелось сдохнуть.
В частных покоях Блейза Забини были кремовые обои и в тон им шторы, у Теодора Нотта — светло-коричневый деревянный стол и пейзажи на настенных картинах в золотых рамах, у Пенси Паркинсон — большая белая дверь и нежно-лиловые шёлковые простыни на постели. Про Драко же нельзя было сказать ничего из вышеперечисленного. В его комнате нашли свое место лишь чёрный, темно-зелёный и серебристый цвета — разумеется, все в лучших традициях Слизерина.
«Довольно мрачно», — как-то заметила Пенси.
«Отец говорит, что так и должно быть: изысканность, роскошь и элегантность — главное в доме аристократов».
«Да, мой тоже так считает, но разве обязательно делать комнату похожей на гроб, чтобы она была красивой?»
Тогда, на первом курсе, одиннадцатилетний Драко страшно обиделся на подругу, но теперь он был с ней абсолютно согласен. Сейчас, когда его жизнь буквально трещала по швам, семья была под угрозой, а все, во что он верил, обращалось в пепел и осыпалось к его ногам, трудно было представить обстановку более ясно отражающую все, что творилось у него внутри, чем эта комната. Огромный чёрный лакированный шкаф с серебряными ручками, темно-зелёные шторы, украшенные изящным кружевом ручной работы яркого изумрудного оттенка и практически полностью закрывающие большое окно, отделанное изображениями змей по краям, отлитыми из чистого серебра, в тон шторам кожаное кресло с парой подушек, на которых была искусно выверенная, написанная каллиграфическим почерком буква «М», величественная, поистине королевских размеров кровать, устланная чёрным шелком простыней и зелёным покрывалом с темно-синими оборками, а ещё шкаф, заполненный множеством запрещённых книг по тёмной магии — все это никак не способствовало появлению надежды и банальной веры в светлое будущее, а лишь, как говорила Пенси, напоминало изнутри гроб, в который Драко предстояло отправиться, если он провалит задание.
В дверь постучали.
— Войдите, — сухо отозвался парень.
В проёме показался эльф-домовик:
— Мистер Малфой, сэр, вынужден побеспокоить Вас, сэр, — слуга запинался на полуслове. — Ваш отец просил передать, сэр, что завтра ночью в Малфой-мэноре будет проходить собрание, сэр, — закончив фразу, эльф, наконец, выдохнул.
В обычном расположении духа Драко бы сосчитал все нервные «сэр», произнесенные домовиком, а затем, сообщив ему цифру, услышал бы в ответ что-то вроде: «Простите глупого эльфа, сэр», но сейчас ему было совершенно не до смеха.
— Свободен, — холодно произнёс он, с некой иронией задаваясь вопросом, что может сделать этот день ещё «лучше», ведь сегодня он успел согласиться на убийство и узнать о скорой встрече Пожирателей, где ему предстоит дать отчёт Лорду о своём решении или, как выразился сам Волан-де-Морт, о выборе.
Дверь снова со скрипом открылась, отчего Драко показалось, что по его и без того возбужденным нервам провели чем-то острым, после чего звук отдался болью в висках. Парень уже хотел было выругаться на эльфа, зачем-то вернувшегося в его покои, когда, развернувшись, увидел стоящую в дверях мать.
Выражение её лица не предвещало ничего хорошего.
— Драко, — её голос дрожал, а руки тряслись. — Возможно, Тёмный Лорд даст тебе дополнительное задание.
***
Комната, когда-то служившая семье Малфоев столовой, постепенно наполнялась Пожирателями, появлявшимися с характерным хлопком аппарации, после чего молча занимавшими свои места за столом. Первой прибыла Беллатриса, явно довольная решением племянника по поводу его задания, однако, поймав на себе взгляд сестры, беззвучно прошептавшей что-то вроде «Белла, надо поговорить», мадам Лестрейндж задумчиво прикусила губу. Затем прибыл супруг Беллатрисы в сопровождении нескольких Пожирателей.
К назначенному часу все приспешники уже были на своих местах. Том Реддл — ныне Лорд Волдеморд — опаздывал, чем заставлял своих подчинённых нервно ерзать на дорогих стульях. Малфои сидели, как и всегда, рядом, ловя на себе взгляды остальных волшебников.
— Кто бы мог подумать, Люциус, что твой сыночек согласится прикончить старика-Дамблдора! — голос Фенрира нарушил мертвую тишину.
Одобряющий смех Пожирателей гулом раздался по всей столовой. Тёмные маги улыбались, но было видно, что их реакция — признак сумасшествия и попытка хоть как-то заглушить животный страх, но никак не выражение тёплых чувств и веселья.
— Да-да, я бы посмотрел, как дед подохнет под твоей Авадой, Драко! — Барти Крауч-младший усмехнулся. Его расширенные зрачки выдавали безумие, от которого у любого нормального человека по коже пошли бы мурашки, но здесь таковых не было, ведь те, на чьих предплечьях красовались черепа, из ртов которых выползали змеи, просто не могли называться «нормальными».
Пожиратели снова засмеялись, обнажая кривые почерневшие зубы, отчего Драко лишь поморщился.
«Ну и обстановка, — думал он. — Как в серпентарии, блять!»
Неожиданный хлопок во главе стола заставил всех заткнуться. Дым рассеялся, являя всем собравшимся образ Тёмного Лорда, мгновенно занявшего свое место.
— Приветствую вас, господа, — шипящий голос, казалось, проникал под кожу, холодом разливаясь по венам и замораживая в них кровь. — Вчера вечером наш дорогой Люциус сообщил мне замечательную новость! — маг улыбнулся, отчего Нарцисса вздрогнула. — Как вы думаете, о ком?
Пожиратели мгновенно повернулись к Драко, а он сам поспешил применить свои навыки окклюменции, дабы ни один из присутствующих не узнал его настоящего мнения по этому вопросу.
— Смею предложить, о Драко, мой Повелитель? — заискивающий голос Лестрейндж отозвался в ушах, напоминая звук битого стекла.
— Верно, Белла, ты абсолютно права! Наш малыш Драко решил убить Дамблдора, не так ли?
— Я сочту за честь, мой Лорд, — сухо отозвался младший Малфой, пытаясь сохранять спокойствие.
— Какой умный мальчик, правда, Нарцисса? — миссис Малфой не была так хороша в окклюменции, как её сын, чем нагло пользовался Реддл. — Было бы очень неприятно, если бы в случае его отказа мне пришлось бы оторвать тебе голову… — Том снова рассмеялся, и Драко нервно дернулся, кожей различая безумие и жажду крови в его смехе. — Или если бы я нашёл что-нибудь интересное для тебя, Люциус. Ты слышал о заклинании, заставляющем позвоночник завязываться в узел до тех пор, пока не треснет каждый хрящ?
Малфой-старший напряжённо сглотнул, отрицательно качая головой.
— Вот видишь, — продолжал Лорд, — а если бы наследничек сделал неправильный выбор, ты бы о нем узнал. Было бы забавно посмотреть, как сынок запускает заклинанием в папашу… — Волан-де-Морт задумчиво крутил палочку между уродливых пальцев. — Тем не менее, Драко нас не разочаровал.