Стали попадаться знакомые места. Нагиня прибавила ход. Как ни тяжело было ползти, но змеиный ход был надежнее и удобнее. Скоро поляна подношений. Пора было принять вторую ипостась, более привычную для людей, да и для разговора с Драгоном тоже. Мысли путались: с чего начать? Ее боль утихла, а тоска возросла. Что несет ей эта встреча? И нужна ли она? В сердце кольнуло — нужна!
Она увидела его раньше. Высокий мужчина стоял посреди измятой поляны в изорванных и обгоревших кожаных доспехах, в тех самых, в которых входил с ней в Храм Времени. Понурый. Потерянный. Родовой кулон-амулет тускло светился и болтался на кованой цепочке. Великий артефакт клана не подавал признаков жизни. От великолепных церемониальных одежд остались одни грязные лохмотьями, местами все еще прикрывающие тело. Теперь это был набор потрепанных ремешков разной длины и конструкций, и отдельных лоскутов. Они не скрывали ни кровоточащих ран, ни обгоревших участков кожи. Страшных ран, покрывающих большую часть кожи мужчины. Все так, как говорил старец. Черные завитки отросших волос прятали лицо мужчины, не давая, Офелии увидеть его. Но сердце признало раньше. Оно вздрогнуло и болезненно отозвалось: «Драгон!» И снова боль. И снова радость. Как много оказалось не сказанным.
Девушка трансформировалась. Прислонилась к дереву. Нужно было отдышаться. Только сейчас она подумала о своем положении: как объяснить? Захотелось подслушать мысли мужа…
«Офелия! Я так измучен», — мужчина поежился. Неожиданно он вздрогнул. Прислушался. Двое, благословленные богами. Они ощущали друг друга, как неотъемлемую частицу себя. Тугие завитки волос стремительно разлетелись в стороны. Мужчина безошибочно посмотрел в проем между деревьев. Крылья носа напряглись, улавливая изменения запаха. Шаг. Другой. Он осторожно шел к своей белоснежной нагине, своей потерянной любви. Склонив чуть в сторону голову, осторожно ощупывал пространство перед собой, улавливал беззвучные шорохи. Глаза открыты, но не видят. И мужчина закрыл их, полностью отдаваясь ощущениям. Шел медленно, тяжело преодолевая каждую пядь. Он шел к Офелии. Осторожно протянутая рука, не коснулась ее волос. Она зависла в воздухе, словно стыдясь своей черноты. Пелена спала с глаз. В черных, как угли глазах, отразился свет и милый образ.
Как много оказалось не сделанным. Краса поляны исчезла вместе со спокойствием. Теперь ничего, греющего душу, в ней не было. Мир потерял краски. Потерял значение. Перед Офелией стоял только этот ободранный, нагоняющий на всех ужас дракон с остатками обломанных крыльев. С короткими осколками костей. Опасно острыми. Ее муж. Истинный муж, дарованный богами. Такой измученный. Такой печальный. Не выслушанный, и не прощенный, обделенный ее теплом и любовью. Он пожертвовал крыльями и жизнью, чтобы найти ее.
Наверное, это и есть любовь, когда, несмотря ни на что, разрывая грани пространства, ты сердцем отыскиваешь дорогу к любимому. Возвращаешь время вспять до той самой точки невозврата. Вычеркиваешь опустошение и боль. И просто остаешься счастливым, с единственно важным существом на свете. Глаза в глаза. И влажные лица. И длинный разговор, без единого звука. Понимание, без слов.
Двое упивались тишиной и близостью. Легкое касание упрямого локона и ответный, болезненный поцелуй ладони.
— Мир без тебя ничто. Он холоднее лунного света.
— Он без тебя пустой. Ненастоящий.
— Я потерялся в вечности, разыскивая тебя.
— Воды бездны горьки и терпки на вкус.
— Я ловил твои тени.
— Это лишь засыхающий цвет.
— Почему??
— Я дышала тобой, но глаза мне не лгали.
— Умираю, любя.
— Я устала от горя.
— Ты могла прочитать…
— Я не могла дышать…
Двое понимали друг друга без слов. Лишь смотрели в глаза, переживая все снова и снова. Ветер по-дружески обнимал за плечи, обдавая лица теплым воздухом, высушивая капли «не дождя». Он прислушивался к разгорающимся в тишине искрам пламени, удовлетворенно вздыхал, в любой момент готовый прийти на помощь пугливому костерку чувств.
Драгон скользнул по формам жены. Офелия замерла. А он улыбнулся. Восторг осветил уставшее лицо. Стремительное движение за ошметки доспехов, и в руке Драгона оказался тот самый праздничный венок Офелии с примечательной отметиной на одном из лепестков.
— Драгон…
В их сердцах снова зазвучала мелодия. Нежная. С переливами прозрачных вод о каменные голыши, с осторожным пеньем птиц…
Тишину разбил наигранно-капризный голос:
— Господииин, я готова быть кем угодно для Вас, даже Офелией, только не оставляйте меня так надолго… Мое тело не вынесет такой жестокой муки одиночества. Оно пылает огнем и жаждет снова познать ласки своего Хозяина.