Странно все. Сильный пол! Я никогда не думала о мальчиках, как объектах воздыханий, тем более, о взрослых мужчинах. Фу! Им просто не было места ни в моих мыслях, ни в моей жизни. Да, они были — ребята в школе, по соседству, брат и даже отец. Но в своей жизни я всего добивалась сама. Они мне были не нужны — так, рядом идущие по жизни существа, а вернее, слоняющиеся, почти бесполезные. Но, чтобы любить их, увольте! Не ко мне вопрос! Даже отец был мне далек. Мы были обоюдно чужды: он — мне, я — ему. Отец меня не замечал, а я и не настаивала. Только дедушка был другой. Наверное, потому, что дедушка. Он любил меня. Ничего не требовал взамен и был солнечной частичкой моей души, никак не мужской особью. А чтобы влюбиться в мужчину… Кто бы сказал! Скорее подумала бы, что кто-то прикалывается тупо. Влюбиться можно, разве что в принца из сказок. Это не мальчишка сопливый, ну и не мужик, коих хватало в нашей деревне. Все вечно спешащие, переругивающиеся и не прочь в стакан заглянуть. Так я думала. Но вот, не успела я «переступить порог» этого странного учебного заведения, меня как оглоблей приласкало. Оно! То самое, что не может быть! Влюбилась сильно и по уши.
«А что он здесь делает так поздно? Вон ночь уже на дворе в полном разгаре! Это я отдыхаю, а у него вагон работы завтра. К гадалке не ходи! Или…» — Я осторожно сползла с кровати и, укутавшись в простыню, тихо прошла к окну. Эристел не обернулся. Остановилась в полуметре за его спиною. Потом, подумав, сделала еще один шаг. Осторожный, но уверенный. И, вроде бы, ничего не произошло, никто не пошевелился, но ощущение такое, что все вокруг наэлектризовалось моментально. Сделала еще шажок. Зажмурилась и, была-не-была, осторожно прильнула к широкой спине — все-таки чувство вины грызло меня изнутри, а хотелось, чего греха таить, раствориться в трепетной нежности. Наивная.
— Ты действительно сможешь меня полюбить? — тихо, почти глухо произнес Эристел. — Нет, не спеши отвечать. Я могу дать тебе время.
— Не нужно, — произнесла я в районе мужской лопатки, и там моментально напряглись мышцы. — Мне кажется, что я уже… Вас… тебя … люблю, — сказала одними губами и сильно зажмурилась. Щеки пылали. Уши горели. Или наоборот. — И прости, пожалуйста…
Я лишь успела широко раскрыть глаза, как оказалась прижатой к ближайшей стене:
— Это правда? — прохрипел совершенно незнакомый мне голос.
Глаза Эристела горели надеждой. Той надеждой, за которой сожжены мосты. Той, что причиняет боль, но, несмотря ни на что, требует ответа. Я хлопнула глазами и утвердительно кивнула.
Ночные потемки, забравшиеся в комнату через окно, прятались от лунного света, скользящего по верхушкам деревьев. Они таились по углам, ныряли под кровать и скрывались за широкой спиной некроманта. Я видела лишь очертания силуэта мужчины с размытыми, нечеткими линиями. Но отчетливо знала — меня услышали. И поняли. Правильно поняли. Прохладные пальцы коснулись моих губ, кожи на щеке. Незатейливый жест, но гамма ощущений. По телу прошла дрожь. Ноги подкосились. Я уцепилась пальцами за шероховатую поверхность стены, чтобы не упасть.
— Поцелуй меня, — почти мольба.
Я уставилась куда-то повыше центра темного силуэта. По моим соображениям, там находилось лицо Эристела Нага. Собрала всех своих тараканов на тему «мужской пол и т. д.» в одном места, закрыла на массивный амбарный замок, чтобы не расползлись, и ринулась исполнять просьбу. Я буквально «клюнула» ректора в губы. В комнате повисла тишина, мое нервное ожидание и — все… От Эристела остались лишь руки, крепко прижимающие меня к стене. Я перестала ощущать его в комнате. Он не дышал. А вокруг темно, хоть глаз выколи. Романтика!.. А я испугалась.
— Господин ректор!
В голову лезла только одна мысль — ему не понравилось! Но, как воспитанный и до крайности галантный мужской особь, некромант переживает приступ тошноты за ширмой темноты, дабы не явить мне свою перекошенную физиономию. Да уж, куда мне до Арнель? Эта мысль пришлась мне не по вкусу. Мои челюсти напряглись, а губы упрямо сложились в «дудочку». И меня отпустили. Совсем. Больше не было никаких вжиманий в стену. Даже жалко стало. И обидно.
— Господин ректор…
Меня подхватило словно вихрем. И вот я уже лежу на больничной кровати, укрытая одеялом до подбородка. Куда делся ректор, я не увидела.
— Шшш, малая, ты спишь?
На пол что-то шлепнулось. Потом это что-то набрало форм. Полуночным визитером оказался Сидар.
— Зира? Спишь, что ли?
— Нет, — почти рявкнула я, теряясь в догадках. — Ну, и чего так, рано-то? Совесть есть?