- Значит это не сухое дерьмо и не минерал, как ты говорил, а настоящая драгоценность? - прервал его рассказ варвар.
- Для тебя он не представляет никакой ценности, - улыбнулся Шейх, - во всяком случае, пока. Змеиный Камень можно использовать только один раз: приготовить из него снадобье и выпить, если доживешь до восьмидесяти годов от роду. Тогда происходит омоложение, и человек снова становится сорокалетним...
- Фу! - фыркнул киммериец. - Стоит ли стараться? В сорок лет мужчина уже мало на что годится.
- Доживи и убедишься, что это не так, - сказал Чилли. - Но не станем отвлекаться. Итак, я стал думать, зачем юной девушке понадобился Змеиный Камень. Для отца? Но он мертв. Для любимого? Трудно представить восьмидесятилетнего любовника.
- Я бы сразу догадался, - перебил вдруг Ловкач, - все знают, что объявил Хеир-Ага два года назад.
- Меня тогда еще не было в Шадизаре, а посему прошу извинить, - насмешливо поклонился ему Шейх. - Сплетники уже устали чесать языками, и я не сразу узнал, что наместник поставил сыну условие повенчать его лишь с той, за которую дадут в приданое сию чудесную панацею. Хеир-Ага хоть еще и не стар, но жить собирается долго и, как видно, не один раз.
- Болтали, что такого камня вовсе не существует, - вставил Шелам, - а наместник просто разозлился за что-то на Агбея и решил его таким образом наказать. Потому и с глаз долой убрал, в Хоршемише учиться.
- Как видим, Змеиный Камень существует, - продолжил Чилли. - Когда все стало на свои места, я вывел следующее умозаключение: Фитис в тайне влюблена в Агбея и хочет во что бы то ни стало стать его законной женой. Не плохая, надо сказать, партия, если учесть титул и состояние. Чего тут больше - любви или корысти - судить не берусь.
- Но откуда камень взялся у судьи? - спросил Конан.
- Думаю, Раббас навсегда унес эту тайну на Серые Равнины, и даже стигийская магия не поможет ее узнать. Как Фитис прознала, что у судьи имеется то, что ей необходимо, мне тоже доподлинно не известно, но, думаю, здесь не обошлось без Аюма, который в тайне от отца сватался к прекрасной дочери Аддевекара.
- Этот жирный боров! - презрительно воскликнул киммериец.
- Она ему, конечно, отказала, - сказал Чилли, потирая гладкие щеки, - но решила завладеть камнем во что бы то ни стало. Далее события развивались следующим образом. Аддевекар умер, и дочь осталась хозяйкой имения. Она решила действовать незамедлительно. Ее не остановил даже мой отказ...
- Не понимаю, почему ты решил ей отказать? - спросил Ши.
- Потому что тоже хочу жить долго, - сказал Шейх, - Фитис имела на Змеиный Камень не больше прав, чем я. О боги, если бы я знал, для кого старюсь...
- Но зачем ей понадобилось опустошать лавку Ши и подсовывать мне собак? - недоуменно спросил варвар, которому вся эта истории казалась совершенно невероятной.
- Все очень просто, - вздохнул Чилли, - она просто хотела меня поторопить. Знала, что я не стану приниматься за дело без помощников. По Шадизару гуляли слухи о некоем северянине и еще одном человеке по прозвищу Ловкач, которые однажды вместе со мной участвовали в одном хитром деле. И Фитис смекнула, кто мне нужен. Но Ловкач превратился в преуспевающего лавочника, у северянина тоже были деньги. Тогда она и разыграла два небольших представления, целью которых было вас разорить и свести под крышей моег
дома.
- Три представления, - добавил Ши, - она еще украла мою одежду.
- Когда Конан рассказал мне историю с собаками и боевым конем, я, конечно, догадался, кто за ней стоит, но ничего не стал говорить киммерийцу: хотелось посмотреть, что будет дальше. Решил, что Фитис просто отыгрывается на моих приятелях. Я принял вызов и поспешил завладеть камнем. Как вы знаете, наше предприятие увенчалось полным успехом. Я подкупил жрецов, чтобы они благословили ночное действо на шамашане, подарил Бехмету горшок вендийского банга - сильнейшего наркотического зелья, к коему сей дост йный сын своего отца имеет пагубное пристрастие - и намекнул, что подкину еще. После того, как наш храбрый Шелам успешно изобразил ожившего мертвеца и объявил, что братья должны вернуть деньги и шкатулку, отступление было отрезано, и Бехмет вынужденно распрощался со второй молодостью. Он знал о Змеином Камне, но, думаю, предпочел долгой жизни туманные видения, вызываемые вендийским зельем. Правда, в одном я перестарался: произнес для пущего эффекта настоящее стигийское заклинание, переписанное в сафьяновую нигу из одной древней рукописи. Эффект превзошел ожидания: несчастный Раббас ожил и даже пытался выбраться из ямы. Впрочем, второе заклинание позволило его душе отлететь на Серые Равнины.
Я ждал, что Фитис постарается завладеть камнем и, признаться, даже приписал вылазку шуххрийских воров ее усилиям. Боги, как я недооценил эту женщину!
Вчера утром, когда за мной пришли из дворца наместника, удивленного дерзким похищением драгоценностей, я решил, что Фитис отважилась на этот отчаянный шаг, чтобы хотя бы ночь провести со своим возлюбленным. Хеир-Ага был весьма доволен, что я сразу объявил имя похитительницы. Мы отправились с небольшим отрядом в имение покойного Аддемекара, но никого там не обнаружили. Мне надо было сразу догадаться, что Фитис задалась целью выманить меня из дома!
Она явилась сюда в сопровождении своей старой няньки и блестяще разыграла последнюю сцену задуманного ею спектакля. Страстные объятия молодого пылкого киммерийца, змея, лишенная яда, которую она заранее спрятала в складках одежды... Оставалось только проглотить лист дерева акчар, сок коего дарит некое подобие смерти, чтобы оказаться в самом холодном месте дома, где, согласно всем предписаниям, и должен храниться Змеиный Камень Тонкий расчет и бесстрашный танец на лезвии ножа... О Индра, что за женщиа!
Шейх Чилли умолк и впервые за многие годы сделал глоток вина.
- Одного не понимаю, - сказал Конан, последовав этому доброму примеру, - как она выбралась из подвала?
- Исчезновение Ахбеса все объясняет, - рассеянно отвечал Чилли, - думаю, она его подкупила.
- Прямо не женщина, а демон какой-то, - проворчал варвар, - не проще ли было дать хромому денег, чтобы он сам вынес камень?
- Может быть и проще, - задумчиво молвил Шейх Чилли, - но, сдается мне, Фитис немало времени провела за вендийской игрой, двигая фигуры по черным и белым клеткам. А в игре сей ценится не только победа, но и изящество комбинаций...
Стук в дверь прервал его слова. Вошел слуга и доложил, что хозяина желают видеть. Следом появилась высокая старуха в черном.
- Госпожа передает приветы почтенному обществу, - сказала она не слишком любезно, - и просит в знак уважения принять подарки.
- Где она? - вскричал Шейх, вскакивая.
- Во дворце наместника, - был ответ, - готовится к свадьбе. Подарки во дворе.
Шейх Чилли, Ловкач Ши и Конан-киммериец спустились вниз.
Вдоль ограды аккуратно стояли кувшины, горшки, блюда, супницы, котлы, сковороды, курильницы, жаровни, бочонки - вся посуда и утварь из лавки Шелама.
А в тени под навесом лежали на траве огромные псы в железных масках и шипастых бронях и стоял великолепный конь с железными когтями на копытах и белой отметиной на задней ноге. ¤ *
В тот вечер Шейх Чилли записал в "Книге тысячи песчинок":
<" Напрасно мужчины гордятся красотой и мудростью; в сердцах у женщин с изогнутыми бровями всесильный бог любви делает, что хочет. Когда сердце, как соломенная хижина, сгорает в огне любви, какой человек, как бы он ни был мудр, поймет замысел женщины? Это столь же невозможно, как старику подняться на горные пики, а ветреному юноше удержать богатство." >
Конан ничего не ведал о сем изречении, и все же оно оказалось пророческим. Деньги легко пришли к варвару, сделав его богачом, и так же легко растаяли без следа.
Но это уже другая история.