Альфред смущенно запнулся.
— В чем дело? — подозртельно спросил Эпло.
— Я не хотел упоминать об этом. Не хотел тебя беспокоить.
— Беспокоить меня?! — Эпло изумленно взглянул на Альфреда, потом расхохотался. Он смеялся до слез. — Я в сартанской тюрьме, полностью лишен магии, пленник самого могущественного из когда-либо живших магов-сартанов, а ты боишься меня побеспокоить!
— Изви… — Альфред поймал убийственный взляд Эпло, подавился и умолк.
— Давай я сам угадаю, — мрачно предложил Эпло. — Сегодня Совет соберется, чтобы решить, что с нами делить. Так?
Альфред кивнул. Вернувшись на свою кровать, он сел и сложил руки на коленях.
— Ну и что они могут сделать с тобой? Надрать уши? Взять слово, что ты будешь хорошим мальчиком и не станешь больше водиться с этим гадким патрином?
Эпло хотел пошутить. Но Альфред не засмеялся.
— Не знаю, — тихо, испуганно ответил он. — Видишь ли, однажды я подслушал Самаха, и он говорил…
— Тсс! — Эпло насторожился и сел. За дверью послышалось пение. Пела женщина. Горевшие на двери руны поблекли и исчезли.
— Это Ола! — просиял Альфред.
Сартан преобразился. Вечно сутулые плечи распрямились, и он оказался почти что величавым. Дверь отворилась, и женщина вошла, пропустив перед собой двух меншей.
— Эпло! — воскликнула Грюндли и, прежде чем патрин успел сообразить, что происходит, кинулась и повисла на нем.
— Элэйк умерла! — рыдала гномиа. — Я не хотела! Это я виновата!
— Ну что ты, что ты, — сказал Эпло, неловко поглаживая гномиху по широкой спине. Она зарыдала еще сильнее.
Эпло слегка встряхнул ее.
— Грюндли, послушай меня. Гномиха постепенно затихла.
— То, что вы устроили, было очень опасно и очень глупо, — строго сказал Эпло. — Вы поступили нехорошо. Вам не стоило там появляться. Но это случилось, и изменить ничего нельзя. Элэйк была принцессой и умерла за свой народ, Грюндли. За свой, — патрин взглянул на сартана, — и может, и за другие народы.
Вошедшая с меншами женщина закрыла лицо руками и отвернулась. Альфред нерешительно приблизился к женщине, и его рука по собственному усмотрению двинулась обнять и утешить Олу. Потом рука заколебалась и вернулась обратно.
«Придурок! — подумал Эпло. — Даже влюбиться нормально не может».
Грюндли засопела.
— А ну прекрати, — грубовато сказал Эпло, — Брось сейчас же. Глянь, ты даже моего пса расстроила.
Принявший все это близко к сердцу пес присоединил свои завывания к рыданиям гномихи. Грюндли вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
— Как вы себя чувствуете, сударь? — спросил Девон, присаживаясь на край кровати.
— Мне уже лучше, — сказал Эплю. — Могу поспорить, вам тоже,
— Да, сударь, — ответил эльф.
Он выглядел бледным и несчастным. Тяжелые испытания оставили на нем свой след. Но кроме того, он выглядел более уверенным. Он познал свои силы.
И не он один.
— Мы должны тебе сказать! — Грюндли дернула Эпло за мокрый рукав.
— Да, это очень важно, — добавил Девон.
Менши посмотрели друг на друга, потом на сартанов — на Альфреда и Женщину, которую тот назвал Олой.
— Да-да, я понимаю, вы хотите побыть одни. Сейчас мы выйдем. — Альфред двинулся к двери.
Женщина улыбнулась и прикоснулась к его руке.
— Боюсь, это невозможно, — она многозначительно посмотрела на дверь. Руны не горели, но за дверью слышны были шаги охраны.
Альфред как-то сжался.
— Да, вы правы, — тихо сказал он. — Я не подумал. Мы сядем здесь и не будем слушать. Обещаем. Он сел и похлопал по кровати рядом с собой.
— Садитесь, пожалуйста.
Женщина посмотрела на кровать, потом на Альфреда и зарделась. Эпло невольно вспомнил Элэйк — она вела себя точно так же.
Альфред как-то особенно густо покраснел и вскочил.
— Я не имел в виду… Конечно же, я не хотел… Что вы должны были подумать? Стульев нет. Я только хотел…
— Да, благодарю вас, — тихо ответила Ола и присела на краешек кровати.
Альфред уселся как можно дальше от нее и уставился на свои башмаки.
Нетерпеливо наблюдавшая за всем этим Грюндли ухватила Эпло за руку и оттащила в угол подальше от сартанов. Девон последовал за ними. Непривычно серьезные, они принялись шепотом рассказывать свою историю.
Это непросто — находиться в одной комнате с тремя оживленно спорящими собеседниками и не слушать, о чем они говорят, но сартанам это удалось. Ни тот, ни другая не услышали ни слова — им было не до того, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг.
Ола вздохнула. Она нервно сжимала руки и поминутно взглядывала на Альфреда, словно никак не могла решиться что-то сказать ему.
Альфред почувствовал ее напряжение, и ему захотелось узнать, в чем дело. Его осенило.
— Совет. Он заседает сейчас, да?
— Да, — беззвучно ответила Ола.
— Вы… вы не там?
Она хотела что-то сказать, но лишь качнула головой.
— Нет, — ответила Ола, секунду помедлив. Подняв голову, она произнесла уже более твердо:
— Я не там. Я вышла из Совета.
Альфред разинул рот от изумления. Насколько ему было известно, такого не бывало еще ни разу. Никому такое даже в голову не приходило.
— Это… из-за меня? — робко спросий Альфред.
— Да. Из-за вас. Из-за него, — Ола посмотрела на патрина. Из-за них, — она перевела взгляд на меншей.
— Но что… Но как Самах?..
— Он был в ярости. На самом деле, — с улыбкой добавила Ола, — мое дело теперь будет разбираться вместе с вашим и с делом этого патрина.
— Нет! — испугался Альфред. — Он не смеет! Я не позволю вам…
— Тсс! — Ола прикоснулась к его губам. — Все правильно. — Она взяла Альфреда за руку — такую неуклюжую, худую, слишком большую руку. — Вы многому научили меня. Научили не бояться. Что бы они ни сделали с нами, я больше не боюсь.
— Но что Самах хочет сделать? — Альфред сжал ее руку — Дорогая, что случилось с остальными? С теми из нашего народа, кто еще давным-давно обнаружил правду?
Ола повернулась к Альфреду и твердо встретила его взгляд.
— Самах бросил их в Лабиринт.
Глава 33. СУРУНАН. ЧЕЛЕСТРА
— Эпло, мы слышали, о чем говорили змеи-драконы, — настойчиво сказала Грюндли; видно было, что даже само воспоминание об этой пугает ее. — Они сказали, что все это хитрость и они сделают так, чтобы наши народы убивали друг друга, а тебя они возьмут в плен и отдадут…
— Вашему повелителю, — вмешался Девон. — Змеи-драконы намеревались отдать вас вашему повелителю и сказать ему, что вы предатель. Мы сами слышали.
— Мы правда слышали! — настаивала Грюндли. Нахмурившийся патрин внимательно слушал их, но ничего не отвечал.
— Ведь вы же верите нам, правда? — спросил Девон.
— Верю.
Услышав в его голосе уверенность, друзья успокоились. А Эпло словно снова услышал слева змея: «Хаос — вот суть нашей жизни. Смерть — вот наша пища».
На Абаррахе он обнаружил доказательства существования благой высшей силы. Похоже, что здесь, на Челестре, он столкнулся с ее противоположностью.
Эпло забеспокоился, не слышал ли этого Альфред, и оглянулся. Видимо, нет. Он сидел с таким видом, словно получил стрелу в сердце.
— Сартан! — резко окликнул его Эпло. — Тебе стоит это послушать. Расскажите ему то, что сказали мне, — попросил он Грюндли, — насчет змеев-драконов и Врат Смерти.
Альфред повернулся к гномихе. Он был чем-то потрясён и едва слушал, о чем речь. Более спокойная Ола отнеслась к гномихе с гораздо большим вниманием.
Смущенная таким вниманием, Грюндли начала свой рассказ сбивчиво, но понемногу успокоилась.
— Толком я ничего не поняла. Сперва они собирались затопить ваш город морской водой, чтобы лишить вас магии и вынудить бежать. А потом они заговорили с какой-то штуке, которую называли «Врата Смерти».
Она посмотрела на. Девона, ожидая подтверждения. Эльф кивнул.
— Да, именно так. Врата Смерти.
Альфред внезапно проявил интерес к разговору,
— Врата Смерти? Что — Врата Смерти?
— Расскажи лучше ты, — обратилась к: эльфу Грюндли. — Ты знаешь те слова, которые они употребляли. А я ничего не могу вспомнить.