– Я понимаю, что вы думаете о снах выжившей из ума старухи, но скажу вам, снятся не часто, но зато, как правило, сбываются, в той или иной форме. Я попросила Андрея не ходить в лес, но он, признаться, был упрямым и своевольным мальчишкой. Родители мало внимания уделяли ему, у старших детей свои проблемы, и мальчика растила улица. Блатная романтика, дружки – хулиганы.
– Дружки?
– Да, Виталий и Виктор. Эта неразлучная троица многим кровь попортила.
– До такой степени, что кто-то решился на убийство?
– Как видите…
– Хорошо. Продолжим. Значит, он вас не послушал?
– Да. Ушел рано утром, еще роса лежала. Больше, как вы понимаете, я его не видела.
– Что вы можете сказать про те фигуры? Ну… которые в вашем сне убивали Андрея?
– Я не видела их лиц. У них лиц просто не было! Одна фигура была высокой и широкоплечей, вторая похожа то ли на девушку, то ли на ребенка. Высокая фигура сказала: «Теперь в армию не попадешь»
– Какие-то детали одежды, внешности? Нет?
– Нет. Зато, я видела, что колышки, которыми распинали Андрея, забивали в землю обухом топора.
– Еще что-то?
– Колышки вырубили из молодого березняка в Чайках.
– Чайки?
– Это место, заросшее молодым подлеском. Участковый покажет, он знает. Там много змей и вообще место нехорошее. Там мало кто бывает, поэтому место заготовки колышков вы найдете без труда.
– Хорошо, мы проверим. А что значит «нехорошее место»? Помимо пресмыкающихся?
– Люди там ориентацию теряют и начинают блудить. В прошлом году там один наш, деревенский, Чума, заблудился, и два дня его не было. А когда пришел домой, то кричал, что жена превратилась в змею, и пытался ее убить.
– Убить?
– Гонялся за ней по деревне с косой.
– И чем закончилась погоня?
– Налетел на участкового и попытался его убить. Тот тогда недавно был к нам назначен, вместо ушедшего на пенсию старого участкового Александра Сергеевича. Загнал в сеновал Николая Лобана. Там тогда Виталик был поблизости. Вдвоем с участковым они Чуму скрутили. Владимиру Семеновичу за это лейтенанта дали. А Чума сейчас в психиатрической лечебнице.
– Вот, вы говорили, что Виталий хулиган, а он герой оказался.
– Хулиган, конечно, но в душе мальчик хороший. Со мной всегда вежливый. Да и другим старикам помогает, насколько я знаю. Дрова колет, воду носит.
– Получается, правильный парень?
– Не знаю. Из пионеров он на второй день вышел и Андрея на это подбил. И вообще, хороший то он хороший, но шебутной. Да и нездешний он… И брат у него странный. Я сама его не видела, но несколько раз он мне снился. Под столом сидел и все записывал в синюю книжечку для телефонных номеров…
– Под столом?
– В прихожей в доме Андреевых. Там скатерть, между нами говоря, Виктор Владимирович ее украл, почти до пола свисает, и Коли не видно. Вот пока его мать по телефону болтает или с подругами, он записывает…
– Что записывает?
– Все, что считает интересным.
– Насчет скатерти…
– Не хочу показаться сплетницей, но Виктор Владимирович украл ее в столовой Покровки. Он там раньше работал помощником агронома. Помимо скатерти он еще много перца молотого тогда украл, но это к делу не относится.
– Скажите, а про скатерть и перец директор вам сам рассказывал? – не утерпев, подал голос Слава.
– Нет. Мне никто не рассказывал. Я просто это знаю и все. Не спрашивайте, откуда – просто знаю.
– Ясно. А еще про какие-либо преступления вам известно? – вернул себе инициативу Андрей Иванович.
– Вы про убийство Александра Куприянова?
– Он был убит?
– Да, мне приснился сон, что четыре темных фигуры, одна из которых явно женская, окружили его и бросили в огонь. При этом фигуры говорили что-то вроде: «Вот тебе за курицу, падла!».
Следователи переглянулись.
– Скажите, – осторожно поинтересовался Андрей Иванович, – а среди этих фигур не было тех, что убили Андрея?
– Я не знаю…
– Понятно. Что-то еще?
– Фомичевы: Глафира Лукьяновна и ее внучка Жанна. Я видела накануне их гибели сон, что четыре фигуры бросают в них огонь и кричат «Умри, ведьма!»
– Х-м…
– И еще одна фигура, самая высокая, сказала: «Вот тебе и корова из Айовы!». Я понимаю, что это похоже на бред, но именно так все и было.
– Спасибо, Елизавета Харитоновна. Славик, дай протокол.
– А опилки откуда? – влез Славик.
Андрей Иванович удивленно посмотрел на него, но промолчал, не стал делать замечания.
– Опилки сосновые, с нашей пилорамы, – не выказала удивления Елизавета Харитоновна, – их в пакете из-под молока принесли…
Повисла пауза.
– Прочтите и если все верно, то напишите снизу: «С моих слов записано верно. Мною прочитано» и распишитесь, – прервал затянувшееся молчание Андрей Иванович.
Старуха, подслеповато щурясь, прочла протокол, подмахнула его, встала и не прощаясь ушла.
– Вячеслав?!
– Ничего себе бабка! – прищелкнул языком Славик. – Ванга отдыхает!
– Ванга, не Ванга, а проверить надо.
– Хотя, знаете, в чем-то она права. Колышки действительно были березовыми и действительно «забивались тупым тяжелым предметом, предположительно топором или молотком».
– А что за опилки?
– Рот жертвы был забит сосновыми опилками…
– И ты мне хочешь сказать, что там пакет из-под молока был?
Вместо ответа Славик быстро нашел в картонной папке и протянул фотографию.
– Х-м… действительно пакет из-под молока… без «пальчиков»?
– Следов отпечатков на картоне пакета не обнаружено.
– Что еще необычного?
– Лицо клевала какая-то птица.
– Ворона?
– Не смогли определить.
– Скверно. Дождешься участкового – он на мотоцикле. Поезжай с ним в эти Чайки. Посмотрите, что там к чему. На обратном пути посмотри лесопилку, возьми образцы опилок. Хотя опилки везде одинаковые. Заодно спроси лейтенанта – у кого в деревне есть деревообрабатывающие станки. А я продолжу допросы, а потом пройдусь по деревне, осмотрюсь.
– Уж больно подозрительно тут, вам не кажется?
– Не кажется. В провинции полно таких мест. Поскреби – такие скелеты из шкафов полезут… Кстати, ты обратил внимание на крышу конторы?
– Там какой-то флаг мотыляется.
– А еще?
– Не знаю…
– Ощущение, что по ней стреляли крупной дробью или картечью.
– Может быть, это на голубей кто-то охотился?
– Может быть…
– А на стелу, отмечающую границу совхозных земель обратил?
– Простреленная и проржавевшая?
– Верно.
– И еще табличка заповедника тоже прострелена.
– Вот именно. Обычно охотники, особенно сельские, берегут патроны. А тут, получается, принято по вывескам стрелять. Вопрос, почему? Так что ждем участкового и начинаем его мягко «колоть». Еще вопрос по ветврачу – опять корова всплыла. К чему бы это?