Я мысленно рассмеялась. Ах вот почему сейчас…
Ректор женился два года назад — и стал для меня табу. Потому что женат, потому что я не хотела обманывать.
Была поставлена точка теперь уже мной.
Притяжение физическое исчезло почти мгновенно, отрезало, чужой мужчина. Влюбленность превратилась в уважение и восхищение.
Я закончила аспирантуру — три года, потом принялась замещать преподавателей. Периодически мы общались с ректором на научные темы, он действительно одобрил мой курс, исследования которого были несколько на грани дозволенного научными рамками. Он защищал меня от научного совета, однажды помог донести тяжёлые книги у общежитию. Несколько раз мы пили в его кабинете чай с пирожными, я слушала о делах академии… Я бы не назвала это дружбой или близостью, прекрасно понимала, что мы с ним в разных пространствах находимся. Но «мы оба знаем, к чему всё шло»?
К чему? К кровати? Тогда, когда у него молодая жена, а мне в спину будут шептать, что я любовница ректора?
— Но репутация… — хотела я сказать о своей репутации, одно дело встречаться с неженатым мужчиной, пусть и без свадьбы, это не было чем-то ужасным в наш век. А другое — открыто принимать внимание женатого мужчины, такого, как ректор. Но он понял все, конечно же, по-своему.
— Моя репутация не пострадает, не волнуйтесь, моя дорогая. Для мужчин моего статуса естественно покровительствовать таким умным и красивым женщинам, — он поцеловал удерживаемую прядку. — Моя протекция и имя вашего рода могли бы сделать чудо. Как насчёт заведования одной из кафедр?..
Я молча раскрывала рот и не могла ничего толком сказать.
Это какой-то кошмар. Сейчас я проснусь и…
Но запах его одеколона — резкий, сейчас он мне казался отвратительным, хотя когда-то я его очень любила — не давал мне и надежды на то, что все происходит не наяву.
— Ваша карьера в ваших милых ручках…
Он был прав, я все же принадлежала небесному роду по отцу, хотя поместье Гринфорест было крошечным и находилось в восьми днях пути от столицы. Край мира, иначе не скажешь. А вот по матери, увы, мне не передалось никакого наследства, даже имени рода. Она нарушила правила своей семьи, и ей было отказано от дома. Я никогда ее в этом не винила, в моей памяти они с отцом были счастливы. Наша маленькая семья ни в чем не нуждалась, хоть и не жила в столице…
Жаль, что их не стало так рано.
Эпидемия красного мора. Без магаров людям стало так сложно противостоять болезням.
Из-за отсутствия документов мамы мне действительно сложно подняться дальше определенной черты по карьерной лестнице. Хотя и рассказывают всем, что столица это оплот свободы и мириады возможностей.
Ха-ха. Смотря для кого.
В итоге после долгого и отличного обучения такая, как я, могла десятилетиями проверять ученические задания за других преподавателей. А могла найти покровителя, тот дал бы денег, а в обмен попросил бы что-то. Кого-то интересовал результат исследований, кто-то ждал благодарностей и взял бы услугами, а кто-то предпочитал перевести долг в чувственную сферу, приобретя любовницу или любовника.
Я думала, мне повезло. Думала, ректор собирает верную команду, поддерживает преподавателей и меня в том числе. Готова была поделиться своими исследованиями, все, что угодно, во благо Академии. А в итоге…
— Господин Вестран, — решилась я.
— Дамиан, для вас, моя дорогая, Дамиан, — его руки были слишком горячими, казалось, должны были прожечь плотную ткань форменного платья.
— Дамиан, — послушно повторила я и продолжила с легкой улыбкой, — я могу подумать? Вы же понимаете, это не такой и простой шаг для женщины. Такая откровенность…
Из моего рта вырывались какие-то глупые слова, а голова напряженно работала. Сейчас я ему наплету то, что обычно плетут влюбленные девушки в романах, и он немного успокоится. Откуда мне это было известно? Четыре года проживания в женском общежитии, потом пять лет кураторской работы среди младших и средних курсов. Чего только я не видела и не слышала!
Где-то внутри заскребся запоздало страх, что ректор не такой, как все, что он видит глубже… И не могла же я влюбиться в обычного мужчину, который ко всему так открыто предложит мне стать его любовницей и за это получать преференции! Но это был обман. Влюбленность так легко помогает закрыть глаза на все изъяны. И я ни грана не особенная, такая, как все.