Декер посмотрел на Рину.
— Что вы на нее смотрите, лейтенант? Разве вы не можете сами ответить на вопрос?
— Это сложно.
— Вопрос очень легкий, — возразила Кэтрин.
— Но ответить на него сложно.
— Мы ортодоксальные евреи, — пояснила Рина. — Во всяком случае, я ортодоксальная еврейка. Моя религия запрещает женщине вести половую жизнь в определенные дни каждого месяца — во время менструации и в течение семи дней после нее. Затем женщина должна совершить обряд ритуального очищения. И только после этого можно возобновить половые отношения с му...
— Вы это серьезно? — с насмешкой спросил Хейден.
— Да, сэр, вполне серьезно, — спокойно, без всякого раздражения ответила Рина. — Если хотите, могу принести очень красиво оформленные книги, в которых то, что я вам рассказала, описывается гораздо лучше и подробнее.
— Спасибо, в этом нет необходимости, — пробурчал Хейден, отводя глаза.
Выждав немного, Рина заговорила снова:
— Обычно половое воздержание длится около двух недель, после чего наступает также двухнедельный период, когда женщина может вести нормальную половую жизнь. В моем конкретном случае это немного иначе — двенадцать дней воздержания сменяются восемнадцатью днями, в течение которых мне позволено вступать в половые сношения.
— А почему так? — спросила Кэтрин.
— Вы наделены какими-то привилегиями, дающими вам право на менее жесткое соблюдение ритуала? — уточнил вопрос Хейден.
— В известном смысле...
— Но почему? — В голосе Хейдена вновь появились издевательские нотки. — Не потому ли, что вашему супругу иной раз становится невтерпеж?
— Сержант Хейден... — привстал со своего места Никерсон.
— Она сама начала этот разговор! — бросил в ответ сержант.
— Дело не в моем муже, а во мне, и причина чисто медицинская, — объяснила Рина. — Но в любом случае, думаю, теперь понятно, почему лейтенант Декер не мог ответить на ваш вопрос о том, сколько раз в неделю он занимается сексом. — Рина опустила глаза, но тут же снова подняла их и, посмотрев Хейдену прямо в лицо, улыбнулась безмятежной улыбкой. — В порядке информации: в период, когда женщине позволено вступать в половые сношения, между супругами допускается секс в любой форме.
Щеки Хейдена стали пунцовыми. Он снова отвернулся. Сукин сын, подумал Декер. Несмотря на то, что Рина была одета очень скромно, сержант явно исходил слюной. Собственно, а почему бы и нет, размышлял лейтенант, глядя на красивое лицо жены, ее широко открытые, сияющие, словно драгоценные камни, глаза, на чуть влажные розовые губы. Золотистая полоска на платке, охватывающая ее голову, и волосы, убранные в сеточку, делали Рину похожей на Клеопатру. Она производила впечатление весьма уверенной в себе женщины — вполне под стать царице Египта.
Хейден старался держаться непринужденно, но у него это не очень получалось.
— Значит, вы считаете себя ортодоксальной еврейкой? — запинаясь, пробормотал он.
— Да.
— И вы соблюдаете этот... — Он взмахнул рукой. — Этот...
— Религиозный обряд? — подсказала Рина.
— Сержант Хейден, на миссис Декер никто не подавал никаких жалоб, — решительно заявил Никерсон.
— Но она утверждает, что религиозный фактор оказывает серьезное влияние на половую жизнь ее супруга.
— И что же? — спросил Никерсон.
Сержант заколебался, переводя взгляд с Рины на Декера и обратно. Заметив нерешительность Хейдена, Кэтрин Белл пришла ему на помощь:
— Лейтенант, в тот период, когда против вас была подана жалоба Жанин Гаррисон... вы воздерживались от половых сношений со своей женой?
Недаром говорят, что все нужно делать своевременно, подумал Декер и усмехнулся про себя.
— Нет. В этот период нам не возбранялась физическая близость.
— Значит, вы с женой занимались сексом? — спросил Хейден.
— Да, — подтвердил Декер и едва удержался, чтобы не добавить: «Хочешь знать подробности, парень?»
— Когда в последний раз вы совершали половой акт?
— Вчера вечером.
— С вашей женой?
— Сержант Хейден, этот вопрос действительно вызван необходимостью? — поинтересовался Стрэпп.
— Против лейтенанта выдвинуты серьезные обвинения, капитан, — с вызовом ответил сержант. — И мы сделаем все, что нужно для...
— Это вы так думаете, — бросил Декер.
Хейден впился в него глазами.
— Вы что-то сказали, лейтенант?
— Да. — Декер пожал плечами. — Я как раз занимался тем, чем, как вам кажется, заняты вы, — вел расследование. Побоище в ресторане «Эстель», которое все считали делом рук сумасшедшего, начало приобретать черты заказного убийства. Причем массового убийства — тринадцать человек погибли, тридцать два ранены, еще большее количество людей получило психологическую травму на всю жизнь. Я полагаю, это очень серьезное дело, и ставки в нем весьма высоки.
— Каким бы серьезным ни было совершенное преступление, никто из сотрудников управления не имеет права незаконно преследовать граждан, — отчеканила Кэтрин.
— Полностью с вами согласен, офицер Белл, — сказал Декер и решительно добавил: — Заверяю вас, что никто не подвергался ни незаконному полицейскому преследованию, ни сексуальным домогательствам. Жанин Гаррисон поднимает шум по той простой причине, что ей есть что скрывать.
— И вы располагаете доказательствами, которые могут подтвердить это ваше заявление, лейтенант? — язвительно осведомился Хейден.
— Простите меня за мое невежество дилетанта, — вмешалась в разговор Рина, — но зачем лейтенанту Декеру нужно было бы вести расследование, если бы он уже имел доказательства? Я-то думала, что целью любого расследования как раз и является поиск доказательств, сбор улик.
— Мы слишком отклонились от того, ради чего здесь собрались, — заметила Кэтрин.
— Ничего подобного, — возразил Стрэпп. — Фактически миссис Декер попала в точку. Мы ведем расследование преступления, а Жанин Гаррисон своими смехотворными обвинениями пытается помешать следствию.
— Это нам решать, являются ли обвинения мисс Гаррисон смехотворными, — заявил Хейден.
— Подключите меня к детектору лжи, — сказал Декер. — Задайте мне те же самые вопросы и сделайте свои заключения.
Сержант Хейден и Кэтрин Белл переглянулись.
— Против меня выдвинута официальная жалоба по форме сто восемьдесят один? — спросил Декер.
— Да, — ответил Хейден.
Лейтенант вздохнул.
— В таком случае единственное, что мне остается, — это пройти проверку на детекторе лжи. Давайте договоримся: если я пройду ее успешно, жалоба будет признана необоснованной. Если не пройду, будем считать, что обвинения подтвердились.
Кэтрин Белл, ни разу не присевшая в течение всего допроса, словно забыв приличия, села на край стола.
— Мы не имеем права делать какие-либо выводы на оснований результатов, полученных при проверке на детекторе лжи, — пояснила она. — Но вы можете ее пройти.
— Так организуйте это.
Кэтрин достала из кармана пиджака блокнот и, полистав его, объявила:
— По всей вероятности, мы сумеем предоставить вам такую возможность через две недели.
— Только через две недели? — удивился Стрэпп.
— Оператор детектора, услугами которого я пользуюсь, сейчас в отпуске.
— Так найдите другого, — посоветовал Декер.
— Я предпочитаю работать именно с этим.
— Значит, мой сотрудник должен ждать и нервничать в течение двух недель только потому, что угодный вам оператор валяется где-нибудь на пляже? — спросил, закипая, Стрэпп.
— Если ваш сотрудник ни в чем не виноват, у него нет причин нервничать, — заметил Хейден.
— Ничего, я подожду, — сказал Декер. — Надеюсь, теперь мне можно вернуться к работе?
Хейден кивнул, выключил видеокамеру и вынул из нее кассету.
— Я позвоню вам и сообщу все детали.
— Буду ждать, — улыбнулся Декер.
— Мне нужна копия этой видеокассеты, — отрывисто бросил Стрэпп, вставая.