— Мне очень неприятно талдычить одно и то же, как заевшая пластинка, но я бы все же хотела съездить и обработать телефонную будку, чтобы получить отпечатки пальцев, — продолжала упорствовать Мардж.
Стрэпп насупился.
— А понаблюдать за Шоном в самом деле полезно, — поддержал коллег по отделу Мартинес. — Вреда-то от этого уж точно никакого не будет.
— Если его как следует напугать, он вполне может привести нас к стрелку номер два, — предположила Мардж.
— Или к Жанин, — подхватил Мартинес.
— Да, скорее всего, он просто ляжет на дно, — возразил Стрэпп. — Если Жанин Гаррисон обладает хотя бы половиной той хитрости, которую мы ей приписываем, она посоветует ему поступить именно так. Залечь и не дергаться. Дескать, ничего не предпринимай, Шон, у них все равно нет никаких доказательств. И она права.
— В таком случае нам тем более следует его пугануть, — заметила Мардж.
— И как же вы собираетесь его пугать, если предполагается, что непосредственного контакта с ним не будет? А, детектив Данн?
— Тут я согласен, — сказал Декер. — Контакт исключен, потому что Шон несовершеннолетний. Но заставить его нервничать совсем нетрудно — достаточно будет сделать так, чтобы он заметил слежку.
— Можно приставить к нему два «хвоста», — широко улыбнулся Оливер. — Один — для демонстрации, а второй — для реального наблюдения.
— Что скажете, капитан? — спросил Декер. — Мы продолжаем расследование или прячемся в кусты?
— Вы некорректно ставите вопрос, — пробурчал Стрэпп.
Декер молчал в ожидании ответа.
— Ладно, работайте, — разрешил капитан и тихонько выругался себе под нос.
— Извините, лейтенант, — развел руками Гейнор. — Я проверил бумаги за шесть месяцев, но мне не удалось найти документов, подтверждающих, что с какого-либо из счетов Жанин уходили крупные суммы денег.
Декер потер глаза и взглянул на часы. Семь тридцать. Он-то надеялся, что приедет домой к семи и вывезет Рину куда-нибудь пообедать, а потом посмотреть какой-нибудь фильм. Впрочем, подумал он, если поторопиться, то в кино они еще успеют... а после окончания сеанса, возможно, удастся купить мороженое.
— Что ты называешь крупной суммой, Фаррелл?
— Все, что больше двух с половиной тысяч, — ответил Гейнор. — На прошлой неделе она несколько раз снимала примерно по тысяче. Но я проверил и выяснил, что эти деньги пошли на оплату поставки продуктов и аренды стадиона для проведения организованного ею турнира теннисистов-инвалидов.
— Даже не говори мне об этом! — Декер взял со стола ластик и запустил его в противоположную стену кабинета. — Если Жанин наняла убийцу для операции в ресторане «Эстель», она должна была как-то с ним расплатиться!
— Она могла сделать это, снимая наличные небольшими порциями, — предположил Гейнор. — Скажем, сняла со счета долларов двести, через неделю еще пару сотен... Так можно довольно быстро собрать приличную сумму.
— Снимая по паре сотен в неделю? — Декер бросил на Фаррелла сердитый взгляд. — Долго же ей пришлось бы копить наличные, чтобы заплатить двоим киллерам.
— Двоим?
— Харлана Манца я тоже считаю.
— Ну, значит, она расплачивалась не деньгами, а сексом, — сказал Фаррелл.
— Если второго стрелка нанял Шон Амос, то уж с ним-то — я имею в виду этого второго — она вряд ли могла рассчитаться в койке. Следовательно, она должна была раздобыть откуда-то деньги.
— А что, если заплатил Шон, а потом уж она рассчиталась с ним? Хотя нет, не получается. Тогда ей все равно пришлось бы снимать деньги со своих счетов. — Гейнор нахмурился. — У нее вполне может быть где-нибудь секретный счет, о котором мне ничего не известно.
Декер пригладил волосы. В кабинет вошла Мардж. Нос и щеки ее были испачканы специальным, похожим на пыль веществом, используемым для снятия с предметов отпечатков пальцев.
— Сначала хорошая новость, — объявила она еще с порога. — Отпечатки качественные, четкие. А теперь плохая: Шона Амоса ни разу не арестовывали, поэтому никаких данных на него у нас нет. Соответственно, и сравнить отпечатки, которые я получила, не с чем.
— Оформи их, приклей ярлычок и положи в папку с материалами по Жанин Гаррисон — пусть пока полежат там, а потом я решу, что с ними делать, — сказал Декер.
— А что, за Шоном наблюдают и Скотт, и Том? — поинтересовалась Мардж.
— В данный момент — один Оливер, потому что парень пока отсиживается дома. — Декер шумно вздохнул. — Стрэпп прав — Шон Амос решил лечь на дно. Вся наша затея — пустая трата времени.
Лейтенант неожиданно встал и надел пиджак.
— Сегодня у меня выдался трудный денек. Поеду-ка я домой.
— А меня не подбросите, сэр? — спросил Гейнор. — Тогда моей жене не придется за мной заезжать.
— С удовольствием.
— Я тебя подвезу, Фаррелл, — предложила Мардж. — Если только ты подождешь, пока я закончу с писаниной.
— Конечно, подожду.
— Да бросьте вы. Я сам доставлю тебя домой, Фаррелл, — сказал Декер.
— Да я быстро управлюсь, Пит.
— Мне совсем нетрудно его подвезти, Мардж.
— А что, это приятно, — заметил Гейнор.
— Что приятно, Фаррелл? — не понял лейтенант.
— Приятно, когда коллеги, того и гляди, подерутся из-за того, что им хочется оказать тебе услугу. — Детектив улыбнулся. — У меня уже давно не было ощущения, что я кому-то нужен.
25
Молиться перед зеркалом было запрещено.
Декера это вполне устраивало — в шесть часов утра ему меньше всего хотелось смотреть на свое осунувшееся лицо. Разумеется, молитвы перед зеркалом не разрешались по совершенно иной причине: взгляд молящегося должен быть обращен внутрь, к Богу, а не вовне, дабы человек отрешился от суеты и всего пустого, наносного, от всего того, что могло разбудить его гордыню. Однако время от времени Декер краем глаза все же невольно улавливал свое отражение в окне гостиной, расположенном в стенной нише. В таких случаях он неизменно отмечал про себя, что его внушительная фигура выглядит довольно странно в таллите — длинном ритуальном покрывале с кистями цицит по углам. Еще более странно смотрелись на нем две черные кожаные коробочки с тефиллин, одной из важнейших заповедей, которую евреи обязаны исполнять (специальными ремешками коробочки крепились ко лбу и к руке повыше локтя).
На удивление, этот необычный и довольно примитивный ритуал в целом себя оправдывал. Каждое утро, пристегивая к голове и руке коробочки с тефиллин, Декер пусть какой-то краткий миг, но все же думал о Боге. Он вспоминал разъяснения раввина Шульмана и его красочные аллегории. По словам раввина, коробочка, прикрепленная ко лбу, как бы символизировала интеллект человека, данный ему Богом, его духовное начало, а коробочка, пристегнутая к бицепсу, — его грубую животную силу.
Однако со стороны все это смотрелось нелепо. Всякий раз, снимая странное убранство, Декер невольно усмехался при мысли о том, что подумали бы его коллеги, если б когда-нибудь увидели своего лейтенанта в столь необычном наряде — вероятнее всего, они решили бы, что застали его за какой-то игрой с садомазохистским уклоном.
Зазвонил телефон. Подойдя к аппарату, Декер увидел, что мигает лампочка линии, предназначенной для деловых звонков. Все еще частично опутанный кожаными ремешками, он снял трубку.
— Декер слушает.
— Дэвид Гаррисон десять минут назад найден мертвым в своей квартире, — услышал он голос Стрэппа. — На первый взгляд смерть наступила от передозировки наркотика.
Декер едва не выругался — остановило лейтенанта только то, что к его лбу все еще была прикреплена коробочка с тефиллин
— Кто его обнаружил?
— Уборщица.
— Она уверена, что он мертв?
— Тело холодное, как русская водка.
— Передозировка... Так-так. А шприц, наверное, чтобы снять все вопросы, зажат у Гаррисона в пальцах, — задумчиво сказал Декер.