В астрологии зодиакальный знак Овна — баран. В терминах истории мира Овен представляет первую эру; это знак ариев, золотого руна, Рамы, Заратустры и персидского царя Кира; это также век Авраама и Ноя. В общем — это век, предшествовавший Потопу; в нём воплощен первобытный дом, дикая родина человека, место, впервые покинутое Вечным паломником, который со всем своим народом пустился на юг, через пески пустыни, в поисках Земли обетованной. Овен — это солнце, встающее над горами и садящееся в море. Овен был древним домом, который оказался потерян, и доныне человек не нашел ничего, что могло бы действительно заменить его. Был найден другой дом, названный Рыбами, и изображаемый в зодиаке рыбками — но это совсем другое обиталище. Путешествие человека к теперешнему дому было долгим и тяжким, и состояло из множества психологических изменений. Древний закон первых паломников был законом Огня, и, в сущности, воплощал Отца. Он изображался Жертвенным огнем. С приходом Сына изображение изменилось, приняв вид свастики, а новым законом стал закон жертвы, которую принимает любовь. Эта новая эпоха Рыб началась примерно тогда, когда брахманы стали составлять Махабхарату, преобразуя Раму в Кришну, подобно тому, как были преобразованы Адонис, Дионис и Пан и нашли выражение в Христе. Все эти душевные качества прорывались наружу, требуя воплощения, и принятая ими астрологическая форма была просто отражением Коллективного бессознательного. Однако на Западе рыбки приняли иной вид, отличный от тех же рыбок Востока: здесь они лежат поперек, в форме креста, а рыбки Индии смыкаются кольцом, почти кусая друг друга за хвосты. Получается, что индийский крест — это свастика, а Христос Индии не разделен так драматично, не испытывает агонии поляризации, присущей Христу Запада. Таким образом, европейский Христос — это Христос абсолютов: абсолютного добра и абсолютного света. Всё земное и всё, лежащее в тенях, принадлежит противнику Христа, Дьяволу. Кришна же в чём–то подобен богу Пану, включая в себя не только свет и добро, но также тени и зло. Всё в Индии следует этому примеру; здесь всё смешанно, хотя и не имеет переходов: здесь каждый святой в чём–то грешен, и каждый грешник несет в себе частицу святости. Поэтому в Индии полнота жизни принимается одномоментно: индийские Рыбы вращаются в окружности, и крест Индии — свастика.
Христос Атлантиды также должен быть подобен этому индийскому Христу, и, конечно, Христос Америки (если судить хотя бы по Кетцалькоатлю и Бочике) тоже был таков. Получается, образец повсюду и всегда воспроизводит себя, и каждый Христос рождается рыбой и умирает ягненком, чтобы в итоге воскреснуть голубем.
Иисус Христос буквально переродился в воде, когда Иоанн крестил его, и, погрузившись в реку, он, должно быть, обрел тот таинственный «предмет», что был потерян в Потопе. Его крещение в любом случае стало перерождением. И точно так же, как Христос стал пищей причастия, он стал и наживкой, на которую был пойман чудовищный Змей или Левиафан — Христос, Пернатый Змей, уничтожил Змея Ада. Когда Иисус впервые был погружен в воды Иордана святым Иоанном, он, должно быть, уже мог предвидеть свое будущее предназначение, и то невероятное сражение, которому предстояло произойти, и может быть даже, он мог уже тогда знать, что Пернатый Змей в итоге обратится в голубя. Он мог обрести и видение той эпохи Водолея, которой еще только предстояло придти. Тогда, наконец, образец мог бы исполниться: мир прошел бы из Овна и от огненного закона Отца через Рыб с их вниманием к Сыну и милости божественного прощения, пока, наконец, не достиг бы Водолея — эпохи Святого духа и вечного воскресения.