— Хей! — сказала старшая басом и встретилась ладонью с призрачной лифтершей.
— Хэй! — ответил я, пытаясь отвести взгляд от задницы маленькой гейши. Рисунки на ее теле плавно перемещались, птицы взмахивали крыльями, голая женщина прыгала в бушующий водопад… Изабель оставался совершенно равнодушен.
— Неплохо, йэп? — заметив мой интерес, рассмеялась седая. — Жасмин, долли, повернись, покажи спереди!
Жасмин с улыбкой повернулась. Я не знал, куда спрятать глаза.
— Обошлось мне почти в три туза, но ты же в курсе, Снейк, какие прайсы аскает этот факнутый грек!
— Да уж… — выдавил я.
Изабель тут же вклинился, пришел на помощь. Что бы я делал без него? Помер бы с голоду в недостроенной тыкве?
— На Охоту, Серж? — Он кивнул на содержимое заплечной кобуры.
— Драйв с нами! — кивнула Серж. — Будет откатно, по пятьсот с носа, и двадцатый разряд, на поражение.
— Платить полтуза, чтобы увидеть, как подстрелят твою задницу? Йэп! Вай двадцатый? — Изабель поежился и взял меня под руку. Я не стал сопротивляться. — Слишком опасно!
Женщины заливисто захохотали. До меня наконец дошло, что обе находятся под кайфом.
— Изи, ты в Глубине отстала от жизни, долли! — отсмеявшись, сказала Серж. — Пока ты фантазишь новые вирусы, двадцатый разряд — уже год как норма! Снейк, красавчик, найди меня в нэте, если передумаешь, я придержу пару плейсов! Хей, бойз!
Обнявшись, они двинулись к выходу. Жасмин послала мне воздушный поцелуй, под мышкой качалось зачехленное оружие. Я выдавил улыбку. Оба ее соска вылизывали фиолетовые монстры.
— Седьмой этаж, — сообщил лифт. — Ресторан, христианская молельня, смоук-бар, допинг-бар, водный дансинг, арсенал, эскорт. Такси местное и региональное. Пересадка в элеватор до банов шесть и двадцать восемь. Пневматик линий «А», «Тэ» и «Тэ три». Приносим извинения, взлетный коридор Москва-Ярославль закрыт до восемнадцати ноль-ноль ввиду беспорядков. Воспользуйтесь коридором шестого микрорайона.
Мы вышли, рука об руку, и очутились в лабиринте, во всяком случае, так мне показалось. Изабель сдвинул на нос свои узкие очки. Розовый свет, шесть эскалаторов, музыка в ритме африканских шаманов. Прозрачный пол, под ногами толпа народу грузится в длинное двухэтажное раскрашенное, как новогодняя елка, сооружение. Ствол нашего супербамбука уходил еще глубже, расширяясь в полумраке нижних этажей. Я задрал голову. По спиральным желобам снизу вверх устремлялись разноцветные струи воды, неспешным хороводом кружили розовые светильники. Мне показалось, под днищем ближайшей нижней «тыквы» пронеслось нечто, трепеща огромными мушиными крыльями. За ухом пискнуло, и мягкий шепот прямо в голове произнес: «Хард активирован. Проверка произведена, нарушений нет, общий уровень доступа». Изабель потянул меня в сторону:
— Май Год, Снейки, мы в нэте. У тебя две минуты задать личный доступ, и драйв в пансион, я прошу тебя! Ты совершенно беспомощен, один не протянешь и часа.
— Так помоги мне, ты же обещал!
Он вздохнул, дымя очками. Это плод моего воображения, сказал я себе, это действует наркотик. Отчего все строится столь логично?
— Почему у тебя дым идет из очков? — сменил я тему.
— Дым? — Он рассеянно поднял узкие глаза. — Это модно… И это не очки, а мультивизор, я же криэйтор. Хочешь взглянуть?
Вначале глазам стало больно, затем фокус изменился, приноравливаясь к моему зрению. Я видел стоянку такси, видел спаренные кольца, внутри которых покачивалась сигара пневматика, видел десяток стариков, сосущих кальян в смоук-баре. И одновременно я видел три висящих в воздухе объемных экрана с пробегающими потоками цифр.
— Значит, твой дед убивал вирусы, а ты создаешь? Сознательно вредишь, так? В моем мире это называется хакерством.
Наверное, я произнес чудовищную глупость. Изабель застыл с открытым ртом. Мимо нас, без посторонней помощи, проплыли санитарные носилки с толстой женщиной, нырнули в кишку эскалатора. Толстуха с кем-то пересмеивалась, нацепив мультивизор.
— Бой, я тебя прошу, никому не токай энифинг в этом роде, тебя зафризят в Психо, и даже Чак не сможет хэлп, штекаешь? Пока идет война, криэйторам платят десять тузов за каждую удачную мутацию, и я не хочу потерять этот джаб! — Он разволновался, даже вспотел.
— Я не хотел тебя обидеть. Ну, извини! — Внезапно меня озарило: — Ты говорил, что война с японцами кончилась?
— Война с Чайной идет одиннадцатый год.
— Война с Китаем?! Ты сказал, что вчера прилетел из Пекина!
Он потянул меня за рукав:
— Нельзя стоять на открытом месте больше трех минут… Слушай, я не думал, что будет так фантазно спикать с парнем из пробоя! Почему война должна помешать поездкам домой? Чайна не соблюдает Конвенцию по чистоте генотипа…
— Изабель, а чем занимаюсь я? Скажи, хуже уже не будет.
— Ты? — Он замолк, раздумывая. Мне почему-то стало не по себе. — Когда Серж была мужчиной, ты жил с ней. Вы… любили друг друга. — Последняя фраза далась ему с напряжением. — Вы вместе джабали в «Охоте братьев Ли», и… ты был одним из лучших в штате.
— И на кого мы охотились? — Мне подумалось, что я знаю ответ.
— Это не вы, а на вас охотились…
— А потом? — Я разглядывал то, что называлось такси. Водителей не наблюдалось, но шашечки на боку этих торпед имелись. Периодически то один, то другой сегмент стоянки опускался вниз, чтобы отправить свободную машину на уровень бана или поднять наверх вернувшуюся, с пассажирами.