— Не совсем, — ответила Диана, снова беря его под прицел палочки. — Но по-русски, как видите, говорю.
Каркаров оглядел ее с головы до ног пренебрежительным взглядом, просто удивительно, как ему это удавалось в его-то положении, и презрительно, как ей почудилось, прохрипел:
— Понятненько…
— Что-то не устраивает? — Диана предупреждающе поиграла палочкой. — Имейте в виду — назовете жидовкой — прокляну так, что мать родная не узнает!
— Да ладно, что я — антисемит какой, — примирительно сказал Каркаров и снова заворочался. — Может, развяжешь меня?
— Ага, сейчас, только палочку свою сломаю и тут же развяжу! Акцио, палочка Игоря Каркарова!
Из рукава его френча медленно выплыла палочка и, пролетев по дуге, плавно легла в ее ладонь. Каркаров обреченно проводил ее взглядом и пробормотал:
— Узнала меня, значит… Я все равно не собирался ее против тебя использовать…
— А зачем тогда влез в мой дом?
— Я думал, что этот дом — простецкий, как и весь район. Думал, зайду в дом, наложу на хозяйку «Империо», приведу себя в порядок, прихвачу что-нибудь из жратвы, затем сотру ей память и исчезну. Я уже не один раз так делал, причем успешно. Откуда я знал, что нарвусь на волшебницу!
— Врешь! Не мог ты решить, что это — простецкий дом! Следил за мной, сучий потрох? — Диана бросилась к лежащему и ткнула кончиком палочки ему в тощую шею.
Каркаров попытался отшатнуться, но сделать это ему помешали веревки. Он опасливо скосил глаза на ее палочку:
— Да не тычь в горло-то! Ладно — вру я, следил я за тобой из-за кустов. Видел, как ты маскировку накладывала перед уходом, решил подождать, пока вернешься…
— А дальше что? «Конфундусом» по башке, а потом егерям сдать, чтобы заработать пару галеонов?
— Какие в ж…пу егеря?! — расхохотался Каркаров. — Да они меня сами рады были бы сдать, если бы только поймали! Да правду я говорю — жрать я хотел! И помыться, только и всего! Ну, огрел бы тебя «Ступефаем», так не насмерть же! Ушел бы, ты бы даже не вспомнила!
— Какая гуманность, а?! — не поверила Диана. — Чтобы «упиванец» да ограничился Оглушающим — расскажи своей бабушке такие сказки!
— Дура ты, — внезапно успокоившись, сказал Каркаров. — Ну, посуди сама — хотел бы я тебя убить — так схватил бы тебя за загривок да шейку бы твою детскую перекусил! И никакой магии! И попробуй узнай — кто тебе шейные позвонки-то в кашу превратил!
Диана хмыкнула и немного отвела палочку от его горла.
— Ну что? Сдашь меня ему? Уж он тебя наградит по-царски! — процедил Каркаров.
— Больно надо! — Диана встала и отошла на шаг от него, но заметив, что ее «Инкарцеро» начало спадать, обновила чары. — Рано или поздно он тебя и без моей помощи найдет. И вообще — мы с ним во взглядах не сошлись, вряд ли он обрадуется моему визиту.
— Кто ты такая, кстати, раз русская? У меня ты не училась, я бы запомнил. И говоришь с акцентом.
— Я училась в Хогвартсе. Говорю по-русски, да. В семье говорили только так.
— А факультет какой?
— Слизерин.
— А-а, — понимающе протянул Каркаров. — Севкина, значит, ученица-то.
«Севкина? Севка… Это же — Северус!»
— А ты, я погляжу, неплохо знаком с нынешним директором.
— Знала бы ты, насколько неплохо, — хмыкнул Каркаров.
— Да уж знаю, — так же ядовито ответила она. — А почему ты в Англии? Ты же должен держаться подальше от бывшего хозяина? Желательно, где-нибудь не ближе Камчатки.
— А смысл? — хмыкнул Каркаров. — Он знает, что я жив. Значит, рано или поздно действительно до меня доберется, хоть на Камчатке, хоть на Аляске, и тогда мне крышка. Да и идти мне некуда. В моем доме в Финляндии давно засели люди Лорда — все ждут, когда я выживу из ума и сам туда вернусь. Сейчас, держи карман шире! Вот и мотаюсь туда-сюда, как дерьмо в проруби. А старые дружки, кроме одного, меня только рады будут сдать ему со всеми потрохами.
— А я уж думала, что ты решил присоединиться к сопротивлению, — разочаровано протянула Диана.
— Как могу — так и сопротивляюсь, — огрызнулся Каркаров. — Думаешь, я просто так тут по лесам ныкался, только чтоб за зайцами гоняться? Пока Дамблдор был жив, я кое-какие сведения ему передавал, через парнишку одного, из своих студентов. Да только старик мертв, а партизанщина ваша почти сдохла, чтобы к ней присоединяться. Так что я еще подумаю. Но пока Володька жив, покоя ни мне, ни таким как ты не будет. Я вот хочу так замаскироваться, чтобы он уж точно не смог меня вычислить.