— Сам же говоришь, что ему тебя найти проще простого.
— Нет, — Каркаров осклабился. — Есть одно заклинание, колдунов вуду, очень редкое. На всю жизнь внешность меняет. И никакой тебе Метки!
— Заклятие «Вечной личины»? — догадалась Диана.
Каркаров от неожиданности даже привстал, насколько позволяли ему веревки:
— Ты его знаешь?!
— Только название, — покачала головой Диана. — Однажды просто пришлось столкнуться с тем, кто его использовал.
— Жаль, — Каркаров снова лег.
— Слушай, — начал он после довольно долгого молчания, — раз уж я тут, так можно я хоть в божеский вид себя приведу? Я же не кот, чтобы языком вылизываться. Пусти в ванную, а? — попытался просительно улыбнуться Каркаров, хотя в его исполнении это все равно выглядело как оскал. — Чувствую себя, будто в навозе валялся!
Диана вздохнула и убрала веревки.
— Иди. Ванная вон в ту дверь и по коридору направо. Палочку потом получишь. Когда буду уверена, что ты меня ею в спину не ударишь. Помыться и без магии можно.
Каркаров вышел примерно через полчаса, посвежевший, пахнущий мылом, аккуратно побритый и похожий уже не на пьяного Распутина, а на самого себя с колдографий. Вместо мочалистой бороды теперь снова красовалась аккуратная эспаньолка. Только одежда была по-прежнему грязной.
— Дай палочку, вещи почищу, — попросил он, но Диана только гадко усмехнулась и сама парой заклинаний привела в относительный порядок его одежду.
— Извини, мужского одеколона дома не держу, а дамские духи, полагаю, ты не оценишь, — съязвила она.
Каркаров опасно прищурился:
— Что, решила палочку мою себе скоммуниздить?
— «Скомму…» Что? Да нужна мне твоя палочка! — возмутилась Диана. — Просто ты мне сейчас кое-что пообещаешь.
— «Непреложный обет»? У тебя есть тот, кто готов его скрепить? — Каркаров с самым независимым видом развалился в кресле и вытянул ноги в разбитых ботинках.
— Зачем так уж сразу? Достаточно будет клятвы на магии. Для нее нас двоих достаточно. Слышал про такую?
— Если нарушу — стану сквибом? Да уж лучше сдохнуть!
— Вот и прекрасно! Тогда вставай! И нечего ломаться, ты не в том положении, чтобы условия ставить!
Каркаров свирепо засопел, но встал и протянул левую руку в ее сторону. Диана тоже вытянула свою руку, так, что их пальцы почти соприкоснулись и, направив свою палочку на их руки, легко взмахнула ею, описав в воздухе горизонтальную «восьмерку»:
— Клянешься ли ты, Игорь Каркаров, своей магией, что никогда не причинишь никакого физического вреда Диане-Эстер Беркович? — по-английски произнесла она слова клятвы.
— Клянусь, — ответил Каркаров.
— Клянешься ли ты, Игорь Каркаров, своей магией, что никогда не выдашь ни ее саму, ни ее местонахождение Темному Лорду или его слугам?
— Клянусь, — повторил Каркаров.
— И пусть платой за нарушение клятвы станет твоя магия и да превратишься ты в сквиба!
— И пусть платой за нарушение клятвы станет моя магия и да превращусь я в сквиба! — на этих словах Диана провела кончиком палочки по тыльным сторонам их ладоней, и их руки на мгновение засветились красным, после чего свечение медленно погасло, а Каркаров опустил руку.
Диана передала ему палочку, тот взял ее, не отрывая пристального взгляда от ее лица, и сунул в рукав.
— Влип, как шая1, — буркнул он, бухаясь в кресло. — Теперь можешь меня убивать, а мне даже сопротивляться не имеет смысла, все равно без магии я — ноль.
— Ну, я же не с Гриффиндора, чтобы отпускать тебя только под честное слово, да еще данное бывшим «упиванцем» — хмыкнула Диана. — Должна же я иметь хоть какие-то гарантии безопасности, раз уж решила не убивать тебя, не разобравшись.
Она подошла к окну и выглянула во двор — на всякий случай, если вдруг кто-то из соседей заметил нападение животного на нее и мог вызвать полицию. Но двор бы пуст, только мимо ее забора пробежал один из ее соседей, мистер Баркин, в спортивном костюме и в компании своей собаки — толстого и вечно недовольного жизнью кокер-спаниеля; как и в прежние времена, они совершали свой ежедневный моцион с пробежкой до ближайшего парка и обратно.
Обернувшись к Каркарову, она увидела, что тот с интересом разглядывает какую-то фотографию, и обмерла — это был «полароидный» снимок Брайана, который она сделала на память за день до вылета из Израиля. Утром она выложила его из кармана куртки, чтобы после вставить в рамочку.