Здесь было сыро и холодно и не было даже наколдованных окон, как на других уровнях. Правда, не в пример теплее, чем в Азкабане, где ей тоже доводилось бывать раньше, во время учебы и работы в Аврорате. Особенности акустики этого места позволяли слышать то, что происходит в другом конце бесконечного коридора, по обеим сторонам которого располагались камеры с решетками вместо одной из стен.
Кабинет начальника тюрьмы находился в самом начале коридора и представлял собой полноценную комнату с нормальными дверьми и вполне приличной мебелью. Но сам начальник, мистер Муби, обрюзгший мужчина низенького роста и чем-то похожий на бассета, выглядел, как человек, которому его работа осточертела до последней степени и который ненавидит человечество чуть менее чем всеми фибрами души. Смерив Диану неприязненным взглядом, он проскрипел:
— Чем могу? Только побыстрее, у меня обед вообще-то.
— Мне нужен пропуск для свидания с одним из заключенных, — уверенно заявила Диана.
— Да ну? — осклабился Муби. — В морду плюнуть не терпится, мисс? Вообще-то у нас для свиданий строго определенные часы, так что попрошу на выход. Приходите завтра утром, запишитесь в очередь, а там и о пропуске поговорим.
«Начинается, — досадливо подумала Диана. — Раз так — будем давить своими связями».
— Мне разрешил министр Шеклболт. Я только что от него.
— А я только что от Ее Величества и что?
«Хамло портовое!»
Диана слегка наклонилась к Муби и негромко произнесла:
— Кингсли Шеклболт просил вам напомнить, что вы ему кое-что должны. А долги самому министру зажиливать нехорошо. Карму испортите.
Муби тут же изменился в лице — поджал губы и забегал глазами. Оставалось только гадать, какого рода был его должок перед Кингсли, но напоминание о нем сработало безотказно. Муби горестно вздохнул и сел за стол с видом великомученика.
— С кем вам нужно свидание? — спросил он, доставая бланк.
— С Северусом Снейпом, — ответила она, отчего Муби удивленно дернулся, но все же принялся что-то строчить на пергаменте.
— Он вообще-то в лазарете, знаете?
— Разумеется.
Наконец, Муби протянул ей пропуск и сказал:
— Палочку сдадите в караульное помещение. Свидание — десять минут. Бить заключенного не стоит, хотя тут вы своем праве — и он снова неприятно осклабился, — ему и так ничего хорошего не светит, убийце поганому. Ступайте.
Унылый охранник в караульном забрал у нее бланк, а ее палочку спрятал в стол, заставив предварительно расписаться в каком-то журнале. Затем жестом приказал следовать за ним, и они пошли вглубь бесконечного коридора.
Шли они быстро, но Диана все же успела разглядеть за решетками камер несколько знакомых лиц. Долохов, Мальсибер, оба в кандалах; женщина с тяжелым некрасивым лицом — кажется, с ней она сражалась в ту самую ночь, когда убили Дамблдора; а вот и Малфой-старший, что удивительно — без кандалов, воистину, деньги творят чудеса, и сынок его тоже наслаждается относительной свободой. Диана похолодела, представив себе Снейпа в одной из таких камер, да еще и в оковах. Тут не то, что на шее свежие раны разойдутся, тут шов от аппендицита трехлетней давности воспалится. Что уж про Азкабан говорить…
«Больничка», как ее все называли, располагалась в глухом тупике, после того, как коридор резко поворачивал влево, и представляла собой две палаты — общую и отдельную. Рядом с отдельной палатой находилась дверь, ведущая в кабинет тюремного врача. Обе палаты запирались кроме магии еще и на тяжелые железные засовы.
Со скрежетом отодвинув засов и сняв «коллопортус», охранник пробубнил в приоткрытую дверь:
— Заключенный номер триста третий, к вам посетитель. У вас ровно десять минут, — это уже Диане. И жестом пригласил ее войти.
С железным грохотом дверь захлопнулась за ней, и Диана бессильно привалилась к ней спиной.
Палаты тюремного лазарета отличались от обычных камер разве что наличием настоящих дверей вместо решеток, да кроватями вместо нар. Те же небрежно побеленные стены, тот же каменный пол и отсутствие окон. Освещалась палата мертвенным светом магического светильника под самым потолком.