Снейп полулежал на единственной кровати, подтянув колени к животу и укрывшись до шеи стареньким серым одеялом. Горло его обхватывала марлевая повязка, на которой Диана разглядела застарелые бурые пятна крови. Под спину у него была подсунута тощая подушка, затылком он опирался на спинку кровати. Глаза его были закрыты — то ли он спал, то ли просто не горел желанием видеть посетителя. Во всяком случае, Диана очень надеялась, что это — не обморок.
Воздух словно загустел, а время остановилось. Она так и стояла, прижавшись внезапно вспотевшей спиной к железной двери, не в силах сделать шаг к кровати. Болезненно обострившееся зрение отмечало каждую мелочь — яркое, красное пятно поверх засохшего бурого на повязке, бледная, сероватая кожа, неопрятная щетина, делающая лицо старше и изможденнее, запавшие глаза. Пальцы, стиснувшие края одеяла — еще более тонкие, исхудавшие, остро выступающие под полосатой арестантской робой угловатые плечи. И медленно, равномерно поднимающаяся от дыхания грудь.
Ощущения были даже более сильные, чем в тот день, когда она пришла к нему, пребывающему в коме, в палату. Самое страшное прошло мимо — он жив, но как же было жутко от мысли, что на этом его везение может закончиться и все, что ждет его в будущем — тюремные стены до конца жизни или небытие после поцелуя дементора. А последние воспоминания, которые останутся у нее о нем, будут наполнены отчаянием и несбывшимися надеждами.
У тебя всего десять минут, едко напомнил внутренний голос, а ты тут стоишь и жалеешь себя и его. Так все десять мнут и прожалеешь без толку. Диана выпрямилась, шагнула к нему и тихо позвала:
— Северус…
Он не спал. При звуках ее голоса Снейп вздрогнул, открыл глаза и медленно повернулся всем телом в сторону двери. На мгновение на его лице промелькнуло выражение безумной радости, тут же сменившееся привычным скепсисом. Он словно спешил влезть в свою неизменную личину холодного и нечувствительного ублюдка, только чтобы не выглядеть в чьих-то глазах слабым, уязвимым и нуждающимся в помощи. Даже перед ней, видевшей его всякого — и сильного, и слабого, и «застегнутого на все пуговицы», и расслабленного и открытого только для нее. МакГонагалл права, ее Северус остался прежним и теперь молча, непроницаемым взглядом следил, как она медленно подходит к его кровати и опускается на ее краешек.
— Живой… — прошептала она, беря его за руку, стискивая горячие, влажные от пота пальцы. У него температура, мелькнула мысль, и рука сама потянулась к его лбу, чтобы проверить. Лоб тоже был горячим и влажным, хотя сильного жара вроде не было. Снейп криво усмехнулся и прикрыл глаза. Губы его дрогнули и что-то прошептали на грани слышимости.
— Что ты сказал? — Диана наклонилась к нему поближе.
— Ты в порядке, — едва слышно прошелестел он каким-то бесплотным, чужим голосом. Это был не вопрос, он словно произнес это для самого себя, чтобы просто убедиться в том, что это так.
— Что мне сделается? Конечно, в порядке!
— Почему хромаешь? — снова почти беззвучно шевельнул он губами.
— С лестницы упала, — совершенно счастливым голосом ответила она. Снейп недоверчиво вздернул бровь и хмыкнул.
— Врешь…
— Честное слово, — несмотря на всю серьезность ситуации, ей хотелось рассмеяться. Он был так похож сейчас на того Северуса, которого она узнала в тот безумный год, когда они были вместе! Именно с таким выражением лица он высказывал ей и за хождение по морозу без шарфа, и за купленную в аптеке в Лютном «бурду» вместо того, чтобы взять у него нормальных зелий, или разносил в пух и прах какую-нибудь ее гипотезу во время их бесконечных дискуссий обо все на свете.
— Зачем пришла? — следующий вопрос прозвучал уже совсем другим тоном — усталым, почти обреченным.
— Потому, что ты нам нужен, — так же тихо ответила Диана, наклонившись к самому его уху. — Потому, что есть люди, которым не все равно. Наконец, просто потому, что я тебя люблю. И ты — мой. И черта лысого я им позволю тебя у меня отнять.
Снейп прикрыл глаза, словно хотел спрятать от мира эмоции, которые могли в них отразиться, и судорожно вздохнул.
— Мне не дадут уйти, — прошептал он чуть слышнее, чем раньше. — Слишком много всего…
— Северус, — Диана взяла его лицо в свои ладони, — дай мне слово, что на суде ты не махнешь на все рукой и не начнешь брать на себя все то, что они захотят на тебя «повесить». У меня есть кое-что, что заставит этих крыс заткнуться. Просто поверь мне. Альбус знал, что так может быть, и подстраховался. Просто верь. Мы сделаем все, чтобы вытащить тебя отсюда. Даже если это будет незаконно.