Наконец, устав от слез, бессилия и страха, она со злостью вскочила и принялась метаться по комнатам в поисках чего-нибудь, способного успокоить хоть немного. Первой в голову пришла мысль о спиртном, но она сама накануне избавилась от последней бутылки крепкого алкоголя, чтобы не искушать Винки, к тому же это было чревато проспать утром и опоздать на суд. Так что ничего лучше старых добрых сигарет ей в голову не пришло, и, распахнув на кухне окно, закутавшись в плед, она принялась «смолить» их одну за другой, с ожесточением давя окурки в пустой жестяной банке из-под паштета. Немного пришла в себя она, только когда обнаружила почти полную банку «бычков» и ополовиненную пачку. С грохотом захлопнула окно, решительно прошла в душ и пустила самую горячую воду, какую только смогла терпеть. Подобная терапия помогла, и в кровать она отправилась уже в относительно спокойном состоянии.
В семь утра Винки уже стояла посреди кухни по стойке «смирно». Диана, мрачная и собранная, хоть и с гудящей головой (она долго не могла заснуть ночью, но выпить от бессонницы что-то сильнее настоя валерианы не рискнула), приготовила завтрак себе и сварила кашку для сына. Разбудив мальчика и заставив Винки принять свой облик, на тот случай, если процесс затянется надолго, убедилась в том, что домовиха запомнила все ее наставления, аппарировала в Лондон к зданию Министерства.
* * *
Процесс над Северусом Снейпом решено было проводить в главном судебном зале, вмещавшем в себя почти сто человек зрителей и членов Визенгамота. Диана пришла за полчаса до начала, у входа толпились знакомые и незнакомые ей люди, некоторые в сливовых судейских мантиях. Среди последних она узнала Гестию Джонс, Уэзерли-старшего — отца ее бывшего однокашника Гефестиона, начальника Пресс-службы Министерства магии Максимилиана Брэдли. У входа в зал суда дежурил здоровенный охранник.
Диана скромно пристроилась в «хвост» очереди, когда подошел ее черед, предъявила охраннику свой пропуск и бирку на волшебной палочке. Внимательно изучив пергамент, охранник оглядел ее с головы до ног и подозрительно спросил, указывая на папку с архивом, которую Диана крепко прижимала к груди:
— А это что у вас такое?
— Материалы по делу, — уклончиво ответила она. — Я выступаю свидетелем защиты.
— В зал суда запрещено проносить посторонние предметы, — сказал охранник, — только по специальному разрешению. Вдруг эта папка представляет опасность…
Диана застыла и принялась судорожно соображать, как бы убедить охранника пропустить ее в зал не проверяя содержимое папки, как вдруг рядом с ней возникла чья-то внушительная фигура. Охранник мигом приосанился и кашлянул:
— Господин министр…
Диана метнула в Шеклболта отчаянный взгляд. Тот мельком глянул на ее папку и спросил охранника:
— В чем проблема? Почему задерживаете?
— Леди пытается пронести в зал суда посторонний предмет, возможно, представляющий опасность, — пробормотал охранник.
Кингсли пренебрежительно пожал плечами:
— Если ее пропустили на входе специальные детекторы для обнаружения опасных артефактов, значит, ничего такого в этой папке нет. Пропустите даму, не создавайте толпу на входе.
Охранник послушно отошел в сторону, а Кингсли размашистым жестом пригласил ее войти в двери первой. Когда они очутились внутри, Диана, не глядя на него, пробормотала едва шевеля губами:
— Спасибо…
Шеклболт в ответ даже не кивнул и спокойно проследовал к своему месту председателя. Диана не обиделась — обстановка не самая подходящая для демонстрации дружеских связей.
Если не считать этого эпизода, который едва не выбил ее из колеи, Диана чувствовала себя собранной и совершенно спокойной, будто закованной в ледяную броню, отключившую все эмоции. Судя по короткому взгляду, брошенному Шеклболтом на ее папку и по тому, как легко он разрешил ей пронести ее в зал, он прекрасно понял, что именно в ней находится и ничего не имел против того, чтобы Диана это обнародовала. Министр магии если не на стороне Снейпа, то хотя бы на стороне объективности.