На полянке под зонтом леса бегает лесная мышка и громко пищит. Она бегает по кругу, словно игрушечный поезд по рельсам, и, когда он подкрадывается к ней, она просто забирает с собой свои рельсы.
Ах ты, маленькая засранка, думает он, глядя на маленький серый комочек, танцующий в сумерках, а потом прыгает на нее и давит сапогом. Зверек лежит на спине с поднятыми лапками, как будто ему крикнули «руки вверх!». Билл скидывает с себя ранец, оставаясь начеку, быстро расстегивает ремешки. На дне ранца полная тишина. Он не решается заглянуть внутрь, просто берет мышку за лапку и бросает туда, но она застревает в складке ткани на полпути. Он молниеносно затягивает ремни ранца, его трясет, пока крошечный комочек, выступающий сбоку ранца, не сползает вниз.
Он закидывает ранец за плечи и бросается бежать по рыхлой, предательски уходящей из-под ног земле. Почему я бегу, думает он, отмахиваясь от хлещущих по лицу веток. Впереди постепенно светлеет, а когда становится совсем светло, он успокаивается и бежит просто потому, что торопится. Лес еще довольно густой, видами любоваться нет смысла, и, только когда раздается треск веток и приглушенные голоса, он понимает, что находится среди солдат, которые отрабатывают атаку в боевых условиях.
Он бросается навзничь, подбородком прямо в кочку, тело движется в направлении марша, чтобы не вызвать подозрений. Чуть вдали топают серые фигуры. Раздаются выстрелы, фигуры с грохотом падают на землю в зарослях. Билл на животе ползет к пушистой елке, приподнимается и выглядывает из-за веток. На полянке видит Маттсона, который лежит в укрытии, он вполголоса зовет его, тот откликается только раза с третьего-четвертого.
Кого там принесло, нетерпеливо спрашивает Маттсон, не поднимая головы. Да это я, Билл, давай сюда! — кричит голос из-за елки. Маттсон с опаской оглядывается по сторонам, и только после этого подползает к приятелю. Они говорят друг с другом словно через решетку на окне тюремной камеры: я сбежал. Никому не говори, что меня видел. — Сбежал? — Да, твою мать, сцепился с парнем Веры в кафе, а эта бабец возьми да вызови патруль. — Вот же сучка. — Да уж, но я с ней разберусь, поверь мне. Приходи к поезду и с собой прихвати, как договаривались. Я ж забыл совсем. Ты ж поедешь со мной. — Ясен пень. Тсс, сержантишка идет, проверять будет укрытия. Вали отсюда. Поезд через полчаса ж, да?
В лесу позади них раздается шум, Билл быстро и бесшумно пробегает мимо серых теней в вереске, а потом сворачивает напрямки к дороге. На последнем участке пути — сплошная гарь, он с хрустом наступает на кучи обугленных деревьев, искривленные ветки лежат в странных позах на почерневшей от золы земле — здесь все выгорело до камня.
Наконец он добирается до путей, пересекает их быстро, одним прыжком, словно путающий следы заяц. Внизу виднеется лениво растянувшаяся в долине железная дорога. Широкая лесополоса выжжена до самых путей. Возгорания происходят из-за поезда; с наступлением темноты рельсы искрятся, как бенгальские огни. Только несколько дочерна сгоревших стволов устремились в небо, в остальном же местность напоминает стадион для легкой атлетики. Он бежит без оглядки по глубокой канаве, потом снова начинается лес. Здесь пожар прошелся по верхушкам, кроны сосен словно скошены сварочным аппаратом, деревья похожи на дома с дотла сгоревшими чердаками и черными следами пламени, лизнувшего стены.
Он идет по лесу до железнодорожного моста — здесь железная дорога сворачивает в сторону поселка, разрезая гору. Откосы слишком крутые, по ним не спустишься, поэтому он идет вдоль путей, пока не находит уступ, на который можно поставить ногу и слезть вниз.
Гравий шуршит под сапогами, словно рассыпанная кем-то соль, солнце палит, как паяльная лампа. Он минует поворот, и прямо перед ним, над обрывом, вырисовывается арка моста. Внезапно словно бы из ниоткуда возникает четко очерченный силуэт небольшой процессии. Над перилами моста появляются четыре головы в ряд. Они покачиваются, будто на палубе корабля, и отбрасывают на гору гротескно огромные тени. Над головами, словно приросшие к ушам указательные пальцы, торчат дула винтовок.
Патруль, проносится у него в голове, он бросается к каменной стене, прижимается к ней, и сквозь обожженные солнцем листья крошечной березки, упрямо цепляющейся за жизнь в небольшой расщелине, видит, как комично подпрыгивающие головы исчезают за скалой. Тогда он отрывается от скалы и бросается бежать прямо по рельсам, чтобы побыстрее добраться. Он понимает, что патруль направляется к вечернему поезду, чтобы искать его среди тех, кого отпустили в увольнение. Посреди моста он резко останавливается и скрывается в тени его опор. Вытаскивает из нагрудного кармана сигарету, засовывает в рот, чтобы успокоить нервы и отвлечься от страха, но не прикуривает.