Ведро опускается в колодец, шлепая по воде, Вера подходит к стенке, упирается ногами, Ирен начинает тянуть за веревку. Она отклоняется всем телом, но веревка с треском рвется, и девушка падает на спину, снова оказываясь в зеленой бутылке. Ведро гремит где-то на дне, но Вера молчит. Только бы не начала снова орать, по-деловому думает Ирен и наклоняется в колодец. Придется тебе все-таки самой вылезать. Хоть немножко поднимись, и я попробую тебя вытащить.
Вера выглядывает из теней — лицо у нее синее с черными полосками. Белки глаз сверкают, как фонарики, и она начинает карабкаться наверх. Но на первом подъеме туфля застревает между досками, и ей не вынуть ногу. Снимай туфли и бросай мне, говорит Ирен, Вера послушно снимает с себя одну туфлю, потом вытаскивает из щели между досками вторую и со всей силы бросает вверх. Туфли приземляются на траву где-то рядом с колодцем. Потом она вцепляется в стенку колодца и упрямо ползет наверх.
Ей удается забраться повыше, Ирен хватает ее за руки и начинает тащить, упираясь ногами в край колодца. Вера тяжелее нее и иногда девушке кажется, что сейчас и ее засосет в эту черную дыру, но она полна сил и оптимизма, потому что на месте Веры могла бы оказаться она, но этого не произошло, поэтому она упорно, сантиметр за сантиметром, вытаскивает Веру наверх. В морщинках на зеленоватом лице спасенной просвечивает смертельный ужас, глаза широко распахнуты. Ну не может быть, чтоб и я была такая зеленая, думает Ирен. Медленно над краем колодца появляется зеленая шея, белая блузка, испачканная в земле и плесени, ободранные и кровоточащие ноги в порванных и насквозь промокших шелковых чулках.
Она едва держится на ногах, Ирен поспешно закрывает колодец, чтобы Вера не упала обратно, а та, молча и дрожа, стоит посреди зеленой бутылки. Ирен бежит, приносит упавшие в траву туфли и помогает надеть. Тебе надо уходить отсюда, говорит она тихо, быстро и решительно, пока он тебя не поймал. Ирен понятия не имеет, что будет, если он поймает Веру, поэтому она старается делать вид, что заботится исключительно о ее благополучии. Пытается не думать, что Билл может обрадоваться, если увидит, что Веру спасли и ему не пришлось делать это самому.
Поэтому она угрожающе шепчет Вере, наклонившись к зеленому уху: кто знает, что ему взбредет в голову, если он тебя увидит после всего этого. Пошли, покажу тебе, как выбраться. Она быстро идет по траве к опушке леса и не оборачивается, зная, что Вера идет следом. Ее мокрые туфли хлюпают на ходу, и лицо Ирен расплывается в улыбке. Она идет вдоль домиков, а Вера следует за ней, как преданный пес. Да, тут даже сахарок не потребуется, думает Ирен и не оборачивается, пока они не выходят на проселок. Спустишься тут, говорит она, показывая на сонно уходящую вниз, залитую лунным светом дорогу. Они стоят друг напротив друга, луна светит Вере прямо в лицо, колдуя над белками ее глаз, и тут Ирен замечает, что выше ее ростом. Без тени враждебности она смотрит Вере в лицо, которое не выражает ровным счетом ничего, кроме слабого отблеска удивления, которое вполне понятно, когда тебя неожиданно сталкивают в колодец.
Вера ничего не говорит, гротескно распухшие губы с размазанной помадой не шевелятся. Раздается еще один хлюп, и она уходит в сторону перекрестка, пошатываясь словно канатоходец. Ирен возвращается в лес, находит тропинку, по которой ее вел мальчишка-посыльный, бросается бежать, и бежит, и бежит, охваченная безумной дикой радостью.
Дом молчит, желтый прямоугольник света слегка подрагивает. Она заходит на веранду, там темно, но она сразу видит его — он сидит на скамейке в углу, обхватив голову руками. Тебе необязательно так сидеть, хочется закричать ей, можешь радоваться, как я. Но она не кричит, хотя теперь у нее снова есть голос в этом мире. Молча включает свет, отодвигает стол, чтобы подсесть к нему, но замечает, что он спит, и немножко расстраивается, но все равно обнимает его за шею и немного дует в лицо.
Билл резко просыпается — сначала вздрагивает тело, потом открываются глаза. Он недовольно щурится на свет, видит Ирен и бормочет: где ты, мать твою, проболталась весь вечер? Я тут все оббегал, пока тебя искал. Ей кажется, что в его голосе слышится подозрение — совсем чуть-чуть! — поэтому она показывает на дорогу, в противоположную сторону от колодца: а я пошла полежать на травке. Ты что там, картошку копала, что ли, смотрит он на ее грязные руки. Да так, отвечает она, перебрала немножко, вот и упала.
Вот тогда он просыпается окончательно, смеется и сажает ее к себе на колени. Может, еще по рюмашке, предлагает он, гладя ее по коленкам. Она кивает и тянется за единственной бутылкой на столе, на дне которой еще что-то осталось. Делай со мной все, что хочешь, лихорадочно думает она, я хочу быть, как все, чтобы нравиться тебе так же сильно, как Инг-Лиз, Инга и Вера.