10
Представьте себе, как после короткой летней ночи наступает день. Кто-то проходится по небосводу смоченной в растворе соды тряпкой и стирает с него звезды, оставляя только сияющий, туго натянутый стальной купол. Кто-то разбрызгивает в космосе красные чернила, и они расплываются, будто попав на промокашку где-то там, на самом верху. Потом появляется свет, ночь распутывает слои паутины — толстой, черной паутины, которая охотно отдается ее рукам, а вот серые тонкие паутинки упрямо висят над землей, и тому, кто идет по лесу с севера на юг, кажется, что еще ночь, пока в вереске не начинают появляться отблески первых лучей. Утро наступает так внезапно и спешно, что сначала ему кажется, что это бабочка с желтыми крылышками присела на поляне, и, возможно, он даже подбегает к ней по влажному вереску, пытаясь поймать, но быстро понимает, что ошибся, а когда оборачивается, видит, что небо за его спиной до самой опушки леса и еще на милю вверх пылает багровым огнем, будто вот-вот сгорит и упадет на землю. Но на самом деле в лесу холодно — это самое холодное и самое ясное время суток, когда утро выметает стальной метлой последние паутинки ночи.
Некоторое время они стоят на небольшом возвышении, упрямо поднимающемся из волн леса, и смотрят на рассвет. Потом становится холодно, они прикуривают, спичка с шипением падает в мокрую траву. Они поворачиваются спиной к солнцу, спускаются по гребню лесной волны и уходят вглубь лиственного леса, где свежевымытые дождем деревья дрожат от холода на утреннем ветерке. Они упрямо идут все в том же направлении, что и всю ночь, и оба знают, что рано или поздно выйдут к железной дороге.
А произошло вот что:
Он догоняет ее у проселка и идет рядом с ней в лунном свете, не говоря ни слова. Идет быстрее нее, и ей приходится ускориться, чтобы не отставать, хотя, вообще-то, это он решил составить ей компанию. Миновав перекресток, они продолжают идти прямо, а между ними на тоненьком шнурке качается молчание. Внезапно он грубо и резко заговаривает с ней, и она понимает, что все это время он собирался с духом: что ты об этом знаешь?
Внезапно она понимает, что он неправильно понял ее слова, и начинает плакать, а он берет ее под руку и заводит в лес. Они ложатся среди вереска, где земля за ночь не успела остыть. Она гусеничкой сворачивается в зарослях вереска, он отламывает веточку и щекочет ей затылок. Потом веточка вереска касается губ, и она, не поднимая головы, рассказывает все, что с ней произошло. Про Веру ничего не говорит, потому что ужас коснулся ее и заставил забыть об этом.
Он ложится на спину, курит и смотрит на луну, слушает ее рассказ, а потом говорит: да тебе, наверно, просто приснилось! Говорит не чтобы утешить ее или подбодрить. Ему кажется, что он произносит эти слова, чтобы забыть о колодце. Ему кажется, что раз то, что случилось с ней, — просто сон, значит, и то, что случилось с ним, тоже может оказаться просто сном, — так действует удобный закон подобия. И он убеждает себя в том, что есть еще один запасной выход: наверняка они услышали ее крики и вытащили оттуда, а от пары часов в колодце еще никто не умирал.
Поэтому он и говорит, что ей все приснилось, но она ему не верит, просто лежит на животе и вглядывается в вересковый лес. Но чем больше она убеждается в том, что все это правда, тем более соблазнительными кажутся его уговоры. Он говорит ей, что, когда лежишь пьяный и спишь в саду, чего только не приснится, и даже рассказывает ей длинную историю про Нашего-Улле, который проснулся как-то поутру и решил, что убил кого-то из собутыльников. Рядом стоит бутылка, горлышко в крови. Голова раскалывается, он ходит по комнате и ищет труп. Переворачивает вверх дном кладовку, лезет под кровать, заглядывает за печку. И наконец понимает, что наверняка спрятал труп в подвале, чтобы скрыть следы убийства, и на дрожащих ногах спускается по лестнице. Ему кажется, что на перилах видны пятна засохшей крови, его выворачивает наизнанку, как и положено в утро понедельника. Внизу лестницы он сталкивается с женой сторожа, и ему кажется, что она как-то странно на него смотрит и отходит подальше, лишь бы не стоять рядом. И вот он заходит в подвал, идет все медленнее и медленнее, думая о том, какое ужасное зрелище его там ожидает. Едва спустившись, видит лежащее у входа тело и едва сдерживается, чтобы не выругаться вслух, коря себя за неосторожность — как же можно было бросить тело вот так, где его тут же найдут! Поднимает товарища, подхватывает под мышки и оттаскивает в дальний угол подвала. Но товарищ вдруг оживает и начинает ругаться на Нашего-Улле, мол, зачем он будит его посреди ночи, размахивает кулаками, и тут Наш-Улле видит, что у товарища ссадина на ладони, и тут же вспоминает, что во время мальчишника тот порезался о консервную банку. А товарищ тем временем жалуется, что хозяйка выгнала его из квартиры, но вспомнил он об этом, только когда спустился вниз, чтобы идти домой, а подняться наверх не смог, поскольку был мертвецки пьян, и друзья помогли ему забраться в подвал.