Солнечный свет льется на землю горячим дождем, и когда Билл хватает ружье за дуло, обжигается и от неожиданности роняет оружие на землю. Потом встает на колени, прижимает приклад к щеке, прищуривает левый глаз и прицеливается, стараясь делать так, как написано в инструкции для солдат: чтобы мушка была посредине прицела, дальше легкое нажатие на курок, чтобы выровняться, потом подвести мушку к точке прицеливания, или как там было написано. Дуло медленно гуляет туда-сюда по рядам, и он думает, что все прямо как в театре: садишься на свое место, берешь театральный бинокль и пытаешься разглядеть актеров на пустой сцене. Дочерна выжженная, мрачная земля качается перед глазами, и только он находит камень, по которому было бы удобно пальнуть, как обнаруживает, что сцена-то не пустая. Линия, идущая от зрачка через прицел, а потом храбрым прыжком достигающая противоположной стороны склона, вдруг упирается в чей-то плоский затылок, и он сразу понимает, что это сержант, и палец как-то сам находит спусковую скобу, а оттуда переползает на крючок. Он думает: если мысли можно передавать на расстоянии, то сержант Буман должен почувствовать жгучий укол в затылке и обернуться, и если бы винтовка не была заряжена холостыми, и если бы я нажал на курок, то пуля попала бы ему прямо в челюсть, и он бы рухнул на колени, и из дыры под зубами хлынула бы кровь, и у него бы как будто появился еще один удивленно округлившийся рот.
Но затылок сержанта Бумана не шелохнется, не сдвинется с места — затылок пялится на него из-под фуражки, как дурацкая муха, да и вообще, вся его фигура там внизу, за камнем, сплошная глупость и недоразумение.
Был бы он врагом, думает он, не скрывая ненависти и пару раз слегка прижимая курок, но у сержанта на левой руке нет белой повязки, а значит, он — не из стана врага. Совсем наоборот, он — командир группы, которая уже полчаса лежит под палящим солнцем и пытается выманить группу «Свенссон», которая по условиям учений должна перейти в наступление в лесу по другую сторону железной дороги. Но прошло полчаса, а белых повязок на левой руке не видать и в помине, и группу охватили отупение и вялость, усиливавшиеся вместе с жарой. С военной точки зрения можно было бы говорить о несколько пошатнувшейся дисциплине. Те, кто лежит подальше от сержанта, осмелились расстегнуть важные пуговицы, а из-за некоторых надгробий в небо стали подниматься белые струйки сигаретного дыма, хотя привал еще не объявляли.
Только сержант Буман лежал в траншее не шелохнувшись, как мертвая мышь. Он глаз не сводил с зеленых насаждений за железной дорогой и был натянут, как тетива лука, он ждал, когда его снова назначат командиром, когда он соберет все силы и поведет войска на врага через огонь, воду и все остальное. Глазки, дисциплинированно размещавшиеся под расставленными силками бровей, непрерывно стреляли по опушке леса, но кусты все так же пребывали в напряженной неподвижности и источали тоскливое нежелание что-либо делать. Взгляд сержанта промаршировал обратно и уже почти собрался сделать «стой, раз-два!» перед камнем, как вдруг застыл словно парализованный в самый последний момент, глаза сделали пару оборотов, на лбу, словно мелкие зверьки, выступили капельки пота. Все тело сжалось, превратившись в огромную мышцу ужаса. Кусты поползли к камню на своих ядовито-зеленых животах. Потом замерли перед полосой валежника, из внезапно раскрывшегося чрева которого вдруг показалась серая рептилия с шипящим языком. Змея, змея, змея, пронеслось у него в голове, стало жарко, затылок сдавило, зрение поплыло, все стало каким-то размытым — осталось только растущее тело змеи. Оно качнулось и взвилось, словно маятник в перевернутых вверх дном часах, высасывая взгляд из глазниц сержанта.
Но тут ему в глаза попал блик, откуда-то с опушки леса, и он сразу же понял, что это один из разведчиков группы «Свенссон» прополз в кустах с расстегнутым планшетом, поэтому целлулоид блеснул на солнце. Тогда сержант попытался взять себя в руки и забыть про змею, которая свернулась в валежнике в двух метрах от его головы, но когда скользнул за камень, чтобы скрыться от взглядов разведчиков, змеиное тело вдруг вытянулось и длинной тенью накрыло все поле зрения, сержант начал часто дышать, тело его свело судорогой, сковало железным обручем.