Когда слово взял Сёренсон, кое-кому из нас показалось, что не стоило бы ему продолжать после Джокера, да и в целом мы от Сёренсона как от рассказчика ничего особенного не ожидали. К сожалению, голос у него был не самый приятный. Он умел им пользоваться, когда хотел кого-нибудь припугнуть или добиться чего-то, но когда приходится слушать длинную историю, рассказанную таким голосом, — удовольствие примерно такое же, как сидеть в кино на подушечке с иголками. Вот о чем мы думали, хотя, наверное, немного обманывали себя, потому что голос оказался не таким и ужасным. Говорил он, конечно, довольно сбивчиво, надолго умолкал, запинался, но все равно его рассказ нам понравился: нас напугала и сама история, и то, как он говорил, с неохотой признались мы себе: странноватая какая-то, довольно глупая манера говорить.
Во время прошлой войны, под конец, начинает он, и нам сразу не нравится колкость в его голосе, служил я на флоте. Не хочется особо это вспоминать, да и забывал я почти все, когда приходил с моря, но это был ад — настоящий ад, не то, что здесь. Кто из вас хоть раз побывал в городе, где есть военно-морская база, тот знает, что там творится. Пинают тебя все, кому не лень: и жители, и командование — если не ходишь по улицам чинно, что твой учитель воскресной школы, так какая-нибудь сволочь обязательно на тебя стукнет. Ну и девчонки в таких захолустьях — сами понимаете. Если у тебя в карманах пусто, и не посмотрят на тебя.
(Ай-ай, подумали мы, сейчас начнется нытье…)
В общем, во всем городе было только одно местечко, куда могли пойти рядовые, кафешка под названием «Зеленая избушка». Среди новобранцев слухи распространялись быстро, и все быстро прознали, что там ошиваются матросы, пытаются поделить девчонок местных. Они были у мужиков как бы в собственности, поэтому с серьезными намерениями к ним не подкатывали. Об одной девке, кстати, историю рассказывали всем новобранцам, передавали из уст в уста, так сказать, чтоб новенькие были в курсе дела. В общем, поговаривали, что как-то раз вечером в воскресенье парням удалось протащить девку мимо караульных. А дело было так: один притворился пьяным и отвлек караульного с поста, а остальные пока ее и провели. Потом всю ночь развлекались с ней в полку, и, когда c утра скомандовали «Подъем!», бедняжка с трудом держалась на ногах. Ну и на построении смотрят — а одного-то не хватает! Он в городе развлекался, до отбоя вернуться не успел, ну и чтоб его выручить, вон что придумали: нарядили девку в форму, пусть за него на плацу постоит. Напялили на нее галифе, гимнастерку да бескозырку на голову, вывели ее из казармы и поставили куда полагается. Место было не самое приметное, и парни в нужный момент ее толкали, чтоб она на поворотах шла куда надо. Все бы небось и сошло им с рук, если бы построением, как всегда, командовал старый подслеповатый флаг-офицер, но именно в то утро его заменял новенький лейтенант, некий Вестер. И вот Вестеру вдруг показалось, что парни-то что-то разъелись, он и погнал всех прыгать через козла, хотя раньше такого никогда не было, чтоб такая подготовка до первого завтрака. Ну и все стали прыгать, а бедняга так напугалась, что совсем растерялась. Ну и значит, подлетает к ней лейтенант и кулаком ее в грудь, да так, что она упала, а сам орет: что, сил нет прыгать! И тут до него вдруг доходит, что кулак-то во что-то больно мягкое пришелся, он ее с земли поднимает, сбивает бескозырку и видит, что это баба.
Что дальше было, никто не знал, но говорили, что, вообще-то, всю эту историю сам лейтенант Вестер выдумал — популярности захотел. Да никто особо и не удивился, потому что лейтенант Вестер тот еще хитрец был, но не особенно-то ему это помогало — из всех офицеров его сильнее всех ненавидели. Как попадешь в часть, так тебе сразу и говорят: смотри, чтоб только лейтенант Вестер не пронюхал, а то плохи твои дела. Удивительно, как его все боялись. Говорят, что его даже начальство уважало.