Ольга раньше никогда не читала желтую прессу, не хотела знать, кто из актеров с кем спит, кто спивается, кто голубой. Пусть сами решают свои проблемы. Она никогда не подглядывала, а теперь это было неизбежно, побочный эффект ее дара. И отказаться от этого не могла, и никто бы не отказался. Как ребенок осваивающий первые шаги — падает, но идет, так и ей все время хотелось перелететь куда-нибудь. И она поневоле становилась свидетельницей чужой жизни.
Одно она твердо решила для себя: никогда, ни при каких обстоятельствах не заглядывать к знакомым людям. Она побывала во многих квартирах соседних домов: и в элитном, и в обычном с другой стороны двора. И сделала неожиданный вывод: жизнь у всех была одинаково уныла. У богатых только не было самопальной водки на столе, граненых стаканов. А в остальном, разница не большая. Люди приходили с работы, готовили ужин из дорогих продуктов или варили пельмени, купленные в соседнем супермаркете. Одни хозяйки сами этим занимались, другим накрывала на стол прислуга, хозяева ели, и оставшийся вечер и те, и другие дремали у телевизора. Даже разговоров интересных она не слышала. Что интересного в спорах по поводу выбора канала телепередач? Она видела ссоры пьяных супругов и любовные игры молодоженов, но всегда стремительно исчезала оттуда.
И скоро ей все это надоело. Тем более что негатива в жизни соседей оказалось намного больше, чем радостных событий. А зачем смотреть на чужое горе? Она уже знала всех жильцов элитки в лицо, и, встречая кого-нибудь из них на улице, постоянно останавливала себя, ей хотелось поздороваться. Иногда Ольга посмеивалась про себя над некоторыми из них, зная их некрасивые секреты, семейные тайны. Но и секреты были скучны.
В элитном доме почти все жены не работали, многие из жильцов были уже на пенсии, их дети имели свои семьи, отдельные квартиры. Некоторые мужья после ужина вновь садились за бумаги в своих кабинетах и действительно работали. Но не все. В квартире на пятом этаже солидный толстый дядька закрывался в своем кабинете, раскладывал перед собой деловые бумаги, а потом вынимал из дипломата порножурналы и с упоением рассматривал, как мальчишка пряча их под столом, когда в комнату входила жена. Видно, крепко ему вбили в детстве, что такое хорошо и что такое плохо. Как-то его жена уехала куда-то, за пару недель толстяк завалил весь кухонный стол грязной посудой, а ванную рубашками. Ну рубашки свои он все же запихнул в стиральную машину, а потом ворох уже чистых бросил на диване. А Оля услышала, как он вызывает на дом проститутку. Ну и ну, такой солидный, удивилась она, и так быстро опустился: и квартиру запустил, и сам потерял облик порядочного человека. Она наблюдала, как приехала девушка в сопровождении сутенеров, те проверили квартиру и удалились, и тогда хозяин предложил девице перемыть посуду и перегладить рубашки. Та была в шоке.
— А что? Я тебе заплачу как положено, по таксе. Просто я кайф получаю от чистой посуды, — заявил он.
Проститутка возмутилась было, но получив аванс споро взялась за дело.
Вот тебе и толстяк, а Оля успела напрасно его осудить!
А в другой квартире седой, но подтянутый и бодрый мужик, сидя в своем кабинете переговаривался с любовницей через интернет. Ольга уже знала его пароль и вполне могла бы написать что-нибудь его милой. Она даже видела ее фотографии на экране. Как-то она попробовала сама войти в интернет в его кабинете. Ей даже удалось нажать пару клавиш, но мышку сдвинуть она не смогла. Листок бумаги довольно легко сдвигался, словно под дуновением ветерка. Если это происходило в присутствии кого-нибудь, человек в таких случаях оглядывался в поисках открывшейся двери или окна. Всем казалось, что потянуло сквозняком.
Одна из квартир всегда была пустой, Оля несколько раз заглянула в нее, что-то ее там беспокоило, что-то было не так. А потом вдруг поняла: там нет следов людей. Она уже перестала замечать эти следы, они были повсюду, но тут их не было. Значит квартира несколько лет стоит пустой.
В другой квартире старик лет восьмидесяти ухаживал за парализованной женой. Трогательно было смотреть, когда седую морщинистую старушку муж уговаривает покушать: «Ну съешь еще одну ложечку, моя ты девочка!» А его дряхлая подруга уже даже не узнавала своих детей, но мужа помнила.
Оля осматривала чужие комнаты, слушала разговоры людей, и в то же время чутко следила за своей квартирой. Ее сознание словно раздваивалось. Она боялась, что родители заглянут в комнату, увидят ее пустое тело, и опять будут читать ей нотации. Интересно, а как со стороны она выглядит во время полетов? Эта мысль заинтересовала ее, и находясь в доме напротив, она повернулась к окну и отчетливо увидела саму себя: сидит у окна, тупо глядя на улицу. Ольга ужаснулась, вид у нее был точно ненормальный. Да, такие опыты надо проводить в крепко запертой комнате, чтобы никто чужой ее ненароком не увидел, и ни к чему торчать у окна: в любую нужную ей квартиру можно попасть из позиции «лежа на диване».