— Я… в туалет, мне просто в туалет надо было! — пискнула девушка, делая шаг за Колобка. — И я не одна, со мной они были… Заточка, миленький! — Она побежала к порученцу, которому Филин с Делягой помогали подняться. — Как ты? Он тебя сильно ранил? Тебе к доктору надо, перебинтовать…
В походе кашеварили Заика с Емелей, а Варвара кухарила только для Слона и Оксаны — на плитке в отдельной палатке. Ужин был готов, но сначала женщина помогла Оксане помыться и переодеться. Они скрылись в своём шатре, Слон ушёл в свой, велев не беспокоить, пока Оксана не соберётся к ужину. Колобок встал возле женской палатки, сложив руки на груди и флегматично поглядывая вокруг, сжимая в правой кусок чёрного хлеба — то ли успел взять с общего стола, то ли добросердечная Варвара сунула. Заточка с перебинтованный грудью и вымазанным зелёнкой лицом, бледный, но гордый собой, уселся по-турецки под палаткой хозяина и оттуда поглядывал то на Колобка, то на вторую палатку.
Сталкеры расселись на лавках вокруг стола под навесом, Заика притащил огромный котелок с наваристой мясной похлёбкой и щедро разливал половником в миски, стол украшали тарелки с хлебом, вчерашние Варварины пирожки, кружки с чаем и компотом, поднос с помидорами и огурцами. Весёлый гомон стоял над большой поляной — тут собрались все, кроме четырёх часовых, которые прохаживались вдоль частокола. Заточка всё чаще с завистью поглядывал в сторону навеса, откуда то и дело доносились взрывы хохота.
— Пьяную Динку из «Штей» легче довести до оргазма, чем до дома, — поведал Деляга.
Тут же другой сталкер стал рассказывать:
— Идёт Меченый по Зоне, включает радио и слышит: «Вы слушаете радио «Европа-плюс»!» «Господи, и откуда они всё знают?!» — подумал Меченый…
— Идёт псевдоплоть, а навстречу ей химера. Псевдоплоть: «Привет, кабан». Химера обиделась: «Какой кабан, я химера!» — «А я говорю — кабан». — «Пойдём к бюреру, он умный, он разберётся». Приходят к бюреру, а он им: «Привет, кабаны!»
Кто-то хохотнул, кто-то презрительно свистнул — тупой анекдот. Опять заговорил Деляга:
— Стоят возле заброшенного чернобыльского кинотеатра два кабана-мутанта и задумчиво жуют плёнку «Сталкера». Один говорит: «Слышь, Вася, а фильм ничего так, тока пресноватый». Другой отвечает: «Не, Лёха, мне книжка больше понравилась».
— «Жизнь после пятидесяти только начинается», — подумал Слон и приказал Заточке налить ещё пятьдесят.
Порученец вскинул голову, уставился на сталкеров, но не смог определить, кто рассказал эту байку. А другой голос уже завёл:
— Подходит маленький мальчик из посёлка у Кордона к прапорщику на КПП и спрашивает: «Скажите, дядя военный, а зачем у вас на фуражке вот этот хлястик пришит?» Ну, прапор гордо расправил плечи и отвечает: «Понимаешь, малыш, когда в Зону пытаются прорваться преступники и я преследую их, то бегу так быстро, что приходится на подбородок опускать хлястик, чтобы фуражка от ветра не слетела. Вот». «Понимаю, — говорит малыш. — А папа-сталкер мне рассказывал, что хлястик нужен для того, чтобы у вас хавальник не разнесло, когда в свисток дуете…»
Недовольный тем, что не может присоединиться к шумной компании, Заточка покосился на Колобка. Тот замер у второго шатра, только челюсти равномерно двигались. Заточка в очередной раз подивился, почему молодого увальня окрестили в Зоне не Телёнком или Коровой, а всего лишь Колобком? Не такой уж телохранитель был и толстый, но вот жевал почти без перерыва. Порученец снова кинул завистливый взгляд на общий стол. Там стало тише, сталкеры примолкли, слушая нового рассказчика (анекдоты в Зоне не переводились). Из-за частокола доносился слабый стрёкот цикады. И ведь не отойдёшь, мало ли, вдруг Слону приспичит чего? Кто-то должен до народа указания начальства доносить. Он, Заточка, на боевом посту… а так жрать хочется! Да и просто в тёплой компании посидеть, поржать от души — анекдоты всегда глупые, но попадаются смешные, и захочешь, да не удержишься. Хотя Заточку и не любят, но говорить про то прямо в глаза опасаются. Он вздохнул, улёгшись боком на траву, прикрыл глаза.
Нового взрыва хохота не последовало, и порученец приоткрыл один глаз. Сталкеры сгрудились у дальнего конца стола. Что там такое? Заточка поднял голову, всматриваясь. Интересное что или нет, надо ли узнать, чтоб хозяину доложить? Не замышляют ли против Слона или, того хуже, против Оксаны?
Это Заточка уже сам себя накручивал, чтобы возбудить в себе ощущение правоты — не зря ушёл от палатки, не просто так, а по важному делу…
Встав, он подошёл к столу — и понял, что чутьё не обмануло.