Газеты «Сельская жизнь», «Комсомольская правда», «Пионерская правда». Десяток подшивок.
Учебники школьные и детские книжки – три десятка единиц.
Тетради и альбомы школьные, исписанные.
Книги из библиотеки, растрёпанные. Видимо, самые читаемые были. Похоже, списанные по износу. Сорок штук.
И это ещё далеко не всё. Там было очень много всего. Например, две коробки с цветными карандашами, готовальня, несколько значков… Два мешочка с пуговицами… Несколько мешочков с советскими монетами… Мешок с паклей. Мешок с ветошью.
В общем, много там ещё всего. Лень перечислять.
Потом мы нашли в полу гаража люк. А под люком оказалась яма! Облицованная кирпичом яма. Спускаюсь по железной лесенке. Смотрю...
Йопта! Картошка, морковка, капуста (?) и свёкла не то что проросли или сгнили, у них там уже своя высокоорганизованная цивилизация образовалась… Не лилипуты даже там бегают, а… вспомнил – микропуты! Шутю, конечно... Оно там всё лежало в самом низу – и просто сгнило, а потом ещё и засохло. И присохло.
А вот то, что было на полках, относительно сохранилось.
Литровые банки с засахаренной смородиной урожая 1981 года, так написано на самодельных этикетках - три штуки.
Варенья! Варенье я люблю. Банки литровые - восемь штук. Черника, брусника и крыжовник. А малины и клубники почему-то нет. Жаль.
Компот давности лет в… неизвестно сколько, даже ссыкотно что-то его открывать. Пять литровых банок.
Соленья - банки трёхлитровые, огурцы, красные и зелёные помидоры, восемь штук.
Солёные грибы – три банки по одному литру.
Крышки у банок преимущественно металлические, но есть и капроновые.
Гм… Банки с соленьями – вскрыть и всё вылить нафиг. Компот… пусть его Митрич на самогон пустит. Варенье – его никому не отдам! А засахаренная и почему-то не прокисшая смородина… подумаю ещё. Скорее всего – тоже на самогон…
Мы с Митричем медленно проходили мимо куч добычи, оценивали её хозяйским взором, прикидывали…
Из кучи «Транспорт» я сразу положил взгляд на мотоциклы и мопед. Проговорил:
- На Аукцион их думаю выставить. Думаю, ценители найдутся. Денег не пожалеют.
Митрич степенно кивнул.
Мимо «Инструментов» прошли молча, тут всё понятно без слов. Подошли к «Самогонному».
- Эту кучку нужно было сразу объединять с «Печкой», - ворчливо сказал мой казначей. – И сахар, варенье, компоты – сюда же. Самогоноварением займусь лично, опыт имеется. Богатый опыт…
- Согласен, но сахар и варенье - не трожь! Я тут в наших лесах видел много созревшей рябины, в виде подлеска. В реале рябина ягод в тени не даёт, а тут – на тебе, как в сказке… Будешь бражку делать из рябины. И из других сорных ягод – бузина, калина. Правда, бражка слабенькая получится, сахара в ягодах маловато…
Подошли к «Дорогому». Оба мощных бинокля сразу как-то спонтанно поделили промеж собой. Только вот я не понял: на фига ему вообще сдался этот бинокль? Он что, полководцем у меня служит, или как? Будет сражениями руководить и поле боя с пригорка рассматривать? Ладно, бинокль потом отберу. Но не сейчас.
- Зеркала ты правильно прибрал, - сказал между тем напарник. – Говорят, в средние века они ценились. Венецианские и прочие там… Хотя, у нас ведь тут магическое средневековье.
- И в магическом они тоже стоят недёшево. Хотя… Бабы же их на Аукцион не позволят выставить. Сами как горячие пирожки расхватают.
- Это точно.
Кучу «Дорогое вроде бы» мы проигнорировали. Подошли сразу к кучке «Металлолом-Руда?»
- Бочки двухсотлитровые пусть пока откатят в сторону, - сказал Митрич. Потом, поморщившись, добавил: - И горшки тоже.
- А что так?
- Бочки эти из стали от миллиметра до полутора толщиной. Ну, чаще всего бывает так. Пойдут на простенькую броню. А горшки в утиль жалко, новенькие они, чистенькие…
Вот перед нами кучка «На случай ядерной войны». Митрич встрепенулся:
- Да эта бабка что, типа готовилась «на случай ядерной войны»? Мыло, соль, спички, керосин…
- Ну, я так тоже сразу подумал. Потому эту категорию ништяков и обозвал - «На случай ядерной войны».
- Шутник…
Кучи «Обувь» и «Тряпки» лежали рядышком. И в них уже успели пошариться мои жёнушки. Они подобрали себе кое-что из обуви, и теперь увлечённо делили женские тряпки. Однако ж пять мешков надвое поровну не делились никак.