Мы тихонечко попытались прокрасться мимо. Тем не менее Лехваэль успела сунуть Митричу в руки полтора мешка с мужскими шмотками.
Миновали кучи «Мебель» и «Посуда». Около «Мусора» остановились. Митрич сделал мне замечание:
- Портрет отсюда убери. Это – фанера, а её ты теперь фиг где найдёшь. Счётчик тоже убери, в нём металл. А гипсовую хреновину, цемент и битый кирпич прислони к стенке гаража. Может, что тогда и намутишь. Ты ведь будешь разбирать гараж на ресурсы?
- Буду, сделаем, забыл…
«Полумусор» миновали молча, зато куча «Куда определить?» казначея ненадолго заинтересовала.
- Кинескопы от телевизоров – это, между прочим, свинцовое стекло. Хрусталь – иными словами.
Я призадумался.
Остановились и около кучи «Бумага».
- Митрич, как считаешь, может быть, нам стоит организовать библиотеку из этих находок? Здесь книги, журналы, газеты…
- И кто, кроме нас с тобой, знает русский письменный?
- Это да. Но зато в журналах есть цветные картинки! И в детских книжках, кстати, тоже.
- Это, конечно, серьёзно меняет дело.
- Ну а то!
- Ну, я так ведь и сказал. Вон, у древних египтян книги вообще в виде рулонов были. На папирусе. Так там, небось, никаких картинок и не было.
- Так это у них такие стильные обои были, а вовсе не книжки.
- Понял. Однажды в Александрии сгорел склад обоев…
- Звиздёж же... Обои растащили по домам вместо дров нуждающиеся древнеегиптяне. И уже потом ушлые чиновники то обоехранилище подожгли, заметая следы, и всё списали на происки диких христиан.
Подошли к последней кучке. Митрич зачем-то взял в руки мешочек с пуговицами, но Лехваэль его тут же мгновенно приватизировала. Второй мешочек забрала её младшенькая.
Митрич взвесил на ладони мешочек с медными монетами (на самом-то деле это латунь), сказал:
- Ну, это я понимаю, видимо, ждали денежную реформу, как в 1961-ом. Предполагали, что «медь» снова останется в ходу. А зачем собирали «серебро»? – Он кивнул на мешочек медно-никелевыми монетками.
- По дурости вестимо. А вот рубли «с головой Ленина», - я указал на другой мешочек, рядом, - у наших охотно покупали китайцы. Правда, не очень долго. Брали то ли как сувениры, то ли те рубли использовались в заграничных торговых автоматах. Как жетоны. Якобы по размерам и массе они совпадали идеально, а обходились куда дешевле.
- Придумают же люди…
Затем я прислонил к гаражу своё кольцо, скомандовал: разобрать на ресурсы. И получил три меры камня и меру дерева. На месте гаража осталась лишь ямина.
Обернулся к своим воякам:
- Ну что, армия? Выносим добычу на подводы – и домой?
Кстати, несколько подвод к порталу уже подъехало. Похоже, им предстоит сделать не один рейс.
И вдруг портал исчез! А на его месте появился ангел, который сурово спросил:
- Эй, а куда это вы намылились? Таможню за вас проходить кто будет? Предметы иномировых высоких технологий и информационные носители выносу и вывозу из данжа не подлежат!
- Митрич, это к тебе, - тихонько проговорил я.
Ох, как же мой казначей и этот ангелочек торговались! Красочно, эмоционально, долго. Любо-дорого посмотреть. В конце концов таки сторговались.
По итогам, ангел отобрал у нас всю «ту» технику, резину, пластик, алюминий, нефтепродукты, книги, журналы, газеты…
Верстак и простые инструменты он нам милостиво оставил.
Бинокли мы с Митричем отстояли. А мои эльфийки отстояли все тряпки, обувь и даже пуговицы! Оказывается, и среди пуговиц лишь перламутровые, роговые да железные не подлежали ликвидации. А у всей современной, даже кожаной, обуви подошвы-то отнюдь не кожаные! А многое из тряпья содержит в себе искусственные волокна.
А потом «стенки» и «потолок» данжа исчезли. Мы вернулись. И теперь могли спокойно, без нервотрёпки, заниматься своими делами.
Мне же пришло сообщение:
- Внимание! Вы досрочно закрыли данж. Вы лично получили за это 2000 единиц опыта. Ваша команда получила 20000 единиц опыта.
- Внимание! Следующий данж откроется завтра, на этом же месте.
Я вздохнул с облегчением, поделился с Митричем впечатлениями от торга:
- Ну, положим, алюминий он нам заменил на серебро – вес на вес. Хотя ты поначалу настаивал на золоте, дескать первое время алюминий у нас там стоил даже дороже его. Но – не взлетело. И всё равно это для нас даже лучше стало.