— Эрик, подожди! — послышалось позади него.
— Фор, твою мать… Только тебя мне не хватало! — произнес Коултер, глядя на приближавшуюся фигуру инструктора.
— Что-то случилось? — с беспокойством в голосе спросил тот.
— Случилось, — только и сказал лидер.
— Не хочешь поделиться с другом? — снова спросил Тобиас.
— Нет, — сухо ответил он.
— Ладно. Зато, я хочу! — улыбаясь во все тридцать два, отозвался Фор, — Трис назначила дату! Наша свадьба состоится ровно через три месяца, как раз, перед инициацией новеньких. А то, потом работы будет слишком много. Боюсь, не найдём другого времени. Так что, будь готов!
— Наша? — улыбаясь, спросил Эрик.
— Моя и Трис, дебил! — ответил тот.
— Всё равно, слишком рано! Я ещё не готов! — хохотнул лидер. — Чего так долго-то? Не боишься, что твоя Трис передумает? — спросил он у друга.
— Нет, не боюсь, — ответил Фор. — И, кстати, поздравляю! Ты будешь моим первым шафером на свадьбе.
— Первым? А я думал, что я — единственный и неповторимый! — усмехнулся Эрик, — Сколько их будет всего? Твоих шаферов?
— Пока что трое: ты, Макс и Рэй, — ответил инструктор, — По поводу мальчишника — даже не переживай, он мне не нужен.
— Да, я и не собирался переживать, — снова хохотнул Коултер, — И как у тебя это получается? — задал он непонятный вопрос, став более серьезным.
— Что именно? — уточнил Итон.
— Быть счастливым, — протянул тот и хлебнул из бутылки, предлагая Фору.
— Это всё Трис, она делает меня таким! — ответил он, глядя на измученное лицо друга, — Ты тоже, непременно, будешь счастлив! — сказал Тобиас, не отказываясь от глотка спиртного.
— Ага, непременно, — отозвался лидер, — Слушай, я пойду. Потом поговорим, устал очень за эти дни, — произнёс он и забрал у Фора свою бутылочку горячительного напитка.
Так они, как раз, и дошли до жилой высотки. Фор приметил Эрика, когда тот только вышел из бара. Он сразу понял, что друга что-то беспокоит и что стоит присмотреть за ним. Но, как на зло, тот ничего не говорил, что же так терзает его душу. «Может Трис что-нибудь знает?» — подумал Итон, и направился к своей милой нареченной невесте.
Эрик поднялся на свой этаж и подошёл к двери. Махнул рукой с часами по панели перед входом, и дверь, издав сигнал, распахнулась. Коултер обомлел от увиденного. На кровати лежала голая Виктория, раздвинув свои длинные ножки и согнув их в коленях. Её рука покоилась между ног прямо на холмике, но, как только она увидела Эрика, сразу пришла в движение и стала поглаживать себя, раздвигая свои складочки, и издавать громкие стоны.
— Я что, снова забыл поменять код? — спросил он скорее сам у себя, чем у лежащей и ублажающей себя мадам, вопросительно глядя на неё и дёрнув проколотой бровью. — Ну, в принципе и хорошо, что забыл, — договорил он, начиная раздеваться на ходу, бросая пустую бутылку на пол у кровати. Первой мыслью было выволочить её в коридор, прямо в таком виде. Пусть там ублажает себя дальше. Но он быстро передумал, скинув с себя штаны вместе с труселями и залезая к ней на свою кровать. «Нужно забыть её! Выкинуть из головы эту малую! Надо… Надо… Надо!» — стучали мысли у него в голове, бившись о виски, пока он облизывал свои губы, глядя на Викторию.
Эрик улегся между бёдер девушки и стал жадно целовать её губы. Падла! Язык, всё ещё, ничего не чувствовал. Злясь на всех вокруг, он до боли впивался в её рот, как вампир, покусывая и терзая его. Даже из его горла издавался непонятный рык. «Вот, это да! Какая животная страсть!» — подумала Вики и посмотрела на своего любовника. У него оказались прикрыты глаза во время их страстного поцелуя. «Он меня ещё никогда так не целовал!» — пронеслось у неё в голове, и счастье заполнило сердце девушки. Она сразу поняла, что Эрик не совсем трезв, увидев его у порога. Теперь, она почувствовала и запах спиртного. Но это её только раззадорило, так как, когда он находился в таком состоянии, секс был более долгим, и, значит, она будет удовлетворена по полной. Ей нравилась его грубость и необузданность. Именно такого мужчину она и полюбила. Девушка почувствовала давление на свою промежность и неимоверное удовольствие от проникновения во всю длину ствола Эрика в глубь её тела. Молодой лидер стал медленно двигаться в ней, всё ещё целуя и покусывая её шею. У неё останутся отметены, но ему насрать на них, да и на неё саму. Зачем она ему? Что он делает? Забывает! Делает то, что по его мнению, выкинет эту блаженную из его больной головы. «Вот же, сука, даже во время секса с другой, она не покидает мой разум!» — подумал Эрик, застонав, всё быстрее вонзаясь в тело бесстрашной. Увидел лицо Виктории, еле сдержался, чтобы не поморщиться. Не её он хотел сейчас трахать! Да что с ним не так? Приподнялся и вышел из лона бесстрашной. Сел на колени, повернул девушку татуированной спиной к себе и поставил её на четвереньки. Не хотел смотреть на неё, точнее на её лицо. Снова пристроился ко входу в её податливое тело и начал медленно двигаться, всё быстрее разгоняя свой темп. Что у неё за рисунок на спине? Никогда не понимал, что там накарябано. Какие-то символы и слова. Хотя, какое ему дело? У него самого — чёрти что! Правда, когда он просил набить свои тату у Тори, то, казалось, продумал всё досконально. На предплечьях — у него лабиринт, в центре которого символ его фракции и, бегающая мишень, готовая прикончить его самого. Эта тату была самой первой, означающей его путь, который и привёл его в «Бесстрашие». Если отойти от него, собьёшься с нужной тропинки, то получишь пулю в лоб. Так как он бывший эрудит, многие думали, что — это напоминание о его прошлой жизни, что-то похожее на микросхему. Пусть так и думают дальше. Истинное значение его татуировок знали только несколько человек — его лучшие друзья. Он нашёл свой смысл здесь. Здесь его дом. Но в нём так одиноко, что временами хотелось выть. Второе тату — это линии штрих кода на шее. Тут и думать долго не надо, значение — проще простого: быть как все, словно под копирку. Всех штампуют одинаковыми, только модели немного отличаются. Это тату — напоминание. Смотришь каждый день в зеркало и видишь там прописную истину. Третье тату он сделал после смерти Джона: на спине, чтобы не видеть, но помнить о своей боли потери друга и о том, кто он есть на самом деле. Как огнем, выжжен этот рисунок на коже и в его сердце. Там несколько деревьев, в виде небольшого леска — как в дружелюбии. Горная река, протекающая там, означает чистоту и честность помыслов — как искренность. Он никогда не врал, по крайней мере, он так, действительно, думал и всегда старался быть честным с другими — что не каждому по душе. В центре рисунка — красивый одинокий волк, воющий на полную луну, как символ сразу нескольких фракций: отречения, бесстрашия и эрудиции. Волк — животное умное и сильное. Они не водились на земле уже сотню лет. Но, когда он читал про зверей, ранее обитавших на этой, практически, безжизненной планете, то сразу олицетворил себя с этим животным. Это и есть он сам: такой же несчастный и одинокий, потерявший свою стаю. Он слишком задумался и ушёл в глубокие рассуждения. Кажется, Вики уже несколько раз кончила, а он всё никак. Надо было меньше пить. Спиртное слишком притупляет чувствительность, но не чувства. Прикрыл глаза. Вот же, зараза! Эта мелкая малая снова перед ним! Стонет и смотрит на него своими голубыми бездонными глазами, подмахивая ему бёдрами навстречу, приоткрыв от удовольствия свои губки. Её упругая грудь колышется от интенсивных толчков, и уже сжимаются мышцы живота. Она скоро кончит. Боже, какая она красивая! Это видение его самого отправило на вершину блаженства. И вот, он достает свой член из лона Вики и изливается ей на зад. Та, вся мокрая и уставшая, подает грудью на кровать и вытягивается во весь рост, нежась от удовольствия и пытаясь отдышаться от такого прекрасного секса.