Татьяна Рябинина
Знак бесконечности
1. Новый поворот
— Люс!!!
Люси вздрогнула, отправила в рот пустую вилку, с недоумением посмотрела на тарелку, потом на Питера.
— Я обращался к тебе пять раз, съел мясо с твоей вилки, а ты даже не заметила. Интересно, о чем можно так глубоко задуматься, если не секрет?
Люси чуть заметно усмехнулась.
— Да так, ни о чем конкретном. А что ты хотел?
— Куда делась Тайра? Надеюсь, ты ее не уволила? Она какая-то нервная в последнее время.
— У нее дочь рожает, я ее отпустила после ланча. Еще бы ей не быть нервной, первый внук.
Люси встала, собрала тарелки и понесла на кухню.
— Могли бы и в ресторан сходить, — крикнул ей в спину Питер.
— Разогреть готовую еду и загрузить посудомойку я и сама в состоянии. Корона не свалится, — хмыкнула Люси.
Питер зашел на кухню и сел за стол, глядя, как Люси разбирает в раковине посуду.
— Звонил доктор Флаертон. Из клиники… — сказал он, делая намеренную паузу.
— И?.. — подала свою реплику Люси, зная, что именно этого Питер и ждет.
— Интересовался, что мы решили насчет искусственного оплодотворения.
Люси замерла, потом осторожно поставила тарелку в раковину и обернулась. Питер сосредоточенно разглядывал узор на салфетке, как будто от сплетения цветных нитей зависела судьба мироздания.
— Ты же не хотел? — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала она.
— Люс, я не вижу другого выхода. Да, я хотел своего ребенка. Но его у меня не будет, придется с этим смириться. Ты здорова и можешь родить. И ты этого хочешь. О том, что мне нужен наследник, я даже не говорю. Это уже второстепенно.
— Я хочу ребенка от тебя, а не от какой-то… анонимной пробирки.
Питер встал, подошел к Люси, обнял.
— Тебе не обязательно решать прямо сейчас. Никто не торопит. Но, пожалуйста, подумай. Хорошо подумай.
Ее губы странно дрогнули.
— Хорошо, Питер, — сказала она тихо. — Я подумаю. Будешь кофе?
— Нет. Я и так в последнее время плохо сплю. Знаешь, давай ляжем пораньше, посмотрим какой-нибудь фильм?
Уютно обнявшись, они лежали в постели и смотрели старую комедию о бестолковом семействе, постоянно попадающем в нелепые ситуации. Во время очередной рекламной паузы Питер, словно невзначай, поинтересовался:
— Мы не будем делать Свете новое приглашение? До Рождества чуть больше месяца.
Люси бросила на него такой взгляд, словно он предложил ей заняться на досуге копрофагией.
— Ты всерьез думаешь, что я приглашу ее на Рождество?!
— Почему нет? — очень натурально удивился Питер.
— Да потому что на Рождество у нас семейный прием в Скайхилле.
— И что? Тем более, она, так сказать, тоже член семьи, как оказалось.
— Ты рехнулся, Питер?! — Люси взяла пульт и выключила телевизор. — Или ты забыл, что там будет другой, так сказать, член семьи со своей, так сказать, молодой женой?
— Ну… может быть, они еще будут в свадебном путешествии? — смутился Питер.
— Да какая разница?! — возмутилась Люси. — Неужели ты не понимаешь? Я думаю, она никогда больше не захочет приехать в Скайхилл. В лучшем случае, сюда, в Лондон.
— Но у нас здесь тесновато, — с сомнением пробормотал Питер.
— Ничего. Во всяком случае, твоя мама не жалуется, когда приезжает.
— А… как она вообще?
— Кто, твоя мама? — раздраженно буркнула Люси.
— Нет, Света.
Люси посмотрела на мужа исподлобья, нервно покусывая губу. С улицы раздался вой полицейской сирены, и она вздрогнула, уронила на одеяло пульт, который держала в руке.
— У нее все хорошо, — наконец сказала Люси, разглядывая маникюр. — Работает.
— Нашла новое место?
— Нет, частные заказы.
— А вообще как она?
— Питер, какого черта? — не выдержала Люси. — В чем дело?
— Ладно, Люси, хватит, — наконец решился Питер. — Я знаю, что Света ждет ребенка. Если, конечно, не сделала аборт. И Тони тоже знает.
— Твою ж мать! — простонала Люси, добавила еще кое-что покрепче и так вмазала кулаком по одеялу, что пульт подпрыгнул и сам включил телевизор. Выключив его, она снова перешла на английский: — Откуда вы, интересно, узнали?
— Он сам догадался, мне… подсказали. В общем, неважно.
— Питер, идите вы оба к черту!
Отшвырнув одеяло, Люси встала и босиком вышла из комнаты, от души хлопнув дверью.
— Господи боже ты мой! — простонал Питер и отправился следом, на ходу подтягивая сползающие спальные трусы.
Люси сидела на диване в гостиной, поджав ноги и обхватив себя руками за плечи: в квартире было нежарко. Питеру показалось, что она рычит от злости.
— Люс? — он присел перед ней на корточки и осторожно погладил по бедру. — Ну, что ты?
— Что тебе, собственно, надо? — прошипела Люси, по-кошачьи прищурив глаза. — У твоего дружка пригорает, сделала ли она аборт? Нет, не сделала, можешь так и передать. И не сделает. Но его это не касается от слова вообще. У него будет жена, вот пусть с ней детей и строгает. А Свете он ничего не должен.
— Люси, подожди!..
Она вскочила так резко, словно под ней пружина развернулась. Питер отшатнулся и едва удержался на ногах.
— Значит, говоришь, он догадывался?! — Люси стояла перед ним, и ему показалось: если до нее дотронуться, ударит током. В несколько тысяч вольт. И все же он рискнул схватить ее и крепко прижать к себе.
— Люси, успокойся!
— Не успокоюсь! — она вывернулась из-под его рук. — Он, значит, догадывался, но сделал вид, что не догадывается, ага. Ни словечком не обмолвился. А теперь что? Боится, что женится на этой рыжей суке, и она вдруг узнает, что у него скоро будет ребеночек? А ей не все ли равно?
— Ты можешь меня выслушать? — теперь уже разозлился Питер. — Прекрати уже орать, пока соседи полицию не вызвали.
Люси презрительно хмыкнула, уселась на диван и снова обхватила себя руками.
— Внимательно слушаю. Излагай.
Питер сел рядом и обнял ее за плечи.
— Я ему уже все сказал, когда мы ездили в Рэтби. Все, что об этом думаю. И с тех пор мы общаемся только на сугубо деловые темы. И на свадьбу я к нему не пойду. Хотя сначала и обещал. Но… только не вопи сразу, пожалуйста. Они оба сделали большую глупость. И эта ошибка будет им очень дорого стоить. Обоим.
— Питер, какая ошибка? — то ли засмеялась, то ли захныкала Люси. — Света мне все рассказала, когда я везла ее в аэропорт.
— Все? Что все?
— Что он ее не любит. Если б она ему сказала, что беременна, он бы наверняка на ней женился. Но она не хочет выходить замуж за человека, который ее не любит. Даже если это отец ее ребенка.
Питер молча смотрел на нее, постукивая ногтем по зубам.
— Что? — занервничала Люси.
— Люс, беда в том, что… в том, что он ее как раз любит. И как раз наоборот — уверен, что это Света его не любит. Иначе сказала бы ему о том, что беременна. А раз скрыла — значит, как муж и отец ребенка он ей не нужен. Это его слова.
— Зашибись… — покачала головой Люси. — И что, от великой любви к Свете он теперь женится на этой потаскухе?
— Даже я знаю русскую поговорку про клин, который вышибают клином. А уж ты — тем более. Эшли с самого начала на него вешалась. А ему теперь, наверно, все равно. Извини, но я дал ему Светин русский номер. Если бы что-то изменилось, мы бы, наверно, уже знали. Сомневаюсь, что он ей звонил.
— Он ей не звонил, Питер, — тихо сказала Люси, шмыгнув носом. — И потом… Она, наверно, тоже выйдет замуж. Я не знаю, что тут можно сделать. Наверно, ничего. Понимаешь, у них и без того все было не очень. Света думала, что все из-за этого проклятого кольца. Что-то случилось, когда они отвезли его ювелиру. Мне кажется, что-то случилось со всеми. Ты помнишь, этот день — семнадцатое июня? Мы тогда были в Париже.
— Да, Люс, помню, — кивнул Питер. — Мы тогда с тобой уснули днем, а когда проснулись, показалось, что спали не меньше суток. И потом…
— Началась какая-то странная хрень. Какая-то постоянная тревога, ощущение, словно что-то забыли. Дежавю постоянное. А еще снятся кошмары, но утром ничего не остается, кроме ощущения ужаса.