— Вы, Ваше Величество, пока только усложняете мне жизнь.
— Вы все больше меня удивляете, леди Василиса. Сначала вы удивили меня тем, что проникли в мой сон, хотя виновница нам, пожалуй, уже известна, не так ли? — хитро-хитро прищурился, это он на Богиню намекает?
— То есть как ваш?.. — договорить мне не дали.
— Не перебивайте, леди, так что да, сон этот как раз таки мой, потом говорите на неизвестном языке, в следующую нашу встречу уже свободно владеете Древним. Называетесь именем старейшей Верховной Матери и при всем при этом еще и знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас, — так, кажется ситуация выходит из-под контроля. Осталось только пожать плечами.
— У всех свои секреты.
— Но у вас их слишком много.
— А много — не мало.
Мужчина рассмеялся, звонко и, кажется, даже искренне.
— Зная о моем статусе, ты не боишься со мной так разговаривать.
— А есть чего боятся? Это же сон, Кенар, что ты можешь мне сделать?
Буквально доля секунды и я оказалась под мужчиной, вот тебе и джентельмен. Он прижал меня своим телом, опираясь руками по обе стороны от меня. Все, что я успела — это отвернуться, что бы вновь не попасть во власть его взгляда.
— Сейчас тоже не страшно? — его губы были так близко к моей шее, что выдыхаемый воздух шевелил волоски у затылка.
— Мужчины… — вздохнула, глупо было думать, что человек находящийся столько лет у власти простит мне мою дерзость и такое своеволие, — это сон, Кенар. Что бы ты не сделал — это останется только тут, во сне.
— Если не боишься, почему тогда избегаешь смотреть на меня? — еще один тягостный вздох от меня. Я повернула голову и хмуро посмотрела на мужчину. Главное держаться на плаву и не проваливаться в… мое тело отчетливо играло против меня. неужели тогда в кабинете, то были мои ощущения?..
— Вы неприлично близко, Ваше Величество, — не знаю, что увидел мужчина в моих глазах, но его брови поднялись и он, чуть поколебавшись, отодвинулся от меня, но совсем немного. Теперь хотя бы не ворует мой воздух, ох уж эти короли…
— Говорят, глаза — зеркало души, — теперь моя пора удивляться. Запомнил?
— Кто-то так, возможно и говорит.
— Да, есть одна особа. Ваши с ней глаза удивительно похожи… У вас в душе однозначно бушует шторм, леди Василиса, — запомнил все-таки. И глаза, и выражение. Даже повторяться не смущается.
— Вы так нежно отозвались об этой особе, ваша невеста? — съязвила я, ну не удержалась, что поделать.
Ответ я уже не услышала, грудь сковало болью, дернулась так, что скинула с себя Его Величество, хватая ртом воздух и стараясь не закричать. Откуда-то сбоку тоже послышалось шипение. А говорят еще, что во сне не чувствуется боль. Все чувствуется! Когда неожиданная вспышка боли стала более контролируемой, я ощутила, что эпицентр этих диких ощущений затаился где-то над сердцем, чуть левее центра грудной клетки. Когда зрение вернулось, первое что попалось мне на глаза — это голая грудь Кенара, сидевшего чуть поодаль от меня, он яростно тер то место, где и у меня все горело. Присмотревшись, смогла различить под его пальцами… звезду?
— Да быть того не может! — Его Величество перевело свой яростный взгляд на меня. В его глазах бушевал океан, синие глаза стали темнее на пару тонов. Но рассмотреть их я не успела, Кенар дернулся ко мне и одним движением отодвинул ворот моего платья. Мы оба уставились на такую же семиконечную звезду, как и на его груди, похоже на шрам…
— Что это такое? — полушепотом, будто боялась, что звезда нас услышит и снова начнет жечь.
— Поздравляю, дорогая. Это благословение. — хмурое величество отняло руку от моего воротничка и село рядом, я тоже поднялась и продолжила рассматривать приобретение.
— Благословение?
— Да откуда ты взялась такая… непонятливая, — раздраженно и зло. От бархотистых и мягких ноток в голосе правителя ничего не осталось.
— Попрошу не грубить, если ты король — это не значит, что со мной можно так разговаривать, — встала с земли поправила и отряхнула платье, — благословение на что?
— На брак, — Его Величество зыркнуло исподлобья, — ты спрашивала про невесту, поздравляю. Теперь моя невеста — ты.
Отступление
Весь дворец с самого утра стоял на ушах. Его Величество спал беспробудным сном и ни один из придворных лекарей не мог сказать, что произошло. А потом он вдруг проснулся, в полном здравии и оставляя своих приблеженных без объяснений, отказавшись от детального осмотра, властным, но быстрым шагом направился к себе в кабинет. Откуда сначала послышались гневные рыки, звуки бьющегося стекла и, кажется, одного разбитого кресла, а после все затихло, но слуги не рискнули заглядывать в кабинет. Его Величество был явно не в духе.