Тут над головой все заискрилось и засветилось. Даже подумала на секунду… нет, понадеялась, что Богиня явилась. Но увы, рядом с моей головой, отлипая от тела, показалась полупрозрачная Калина. Такая же, какую видела в зеркале, только глаза голубые, как у всей женской половины семейства, да больно прозрачная.
— Ван, тут я, никуда не девала она меня. Она помочь пришла, ее Девана послала…
— Пф, — фыркнуло нечто, — эта взбалмошная девчонка опять чего-то наворотила. С чем-та тебе помочь-то надобно была, а? Что учудила, чтоб у взбалмошной помощи просить?
— Ничего не чудила, Ванушка, ничего! Да только заму-у-уж не хочу-у-у… — вновь завыло это прозрачное нечто, однако совсем от меня не отделилась, только головой, да туловищем. Интересно, она всегда так могла?
— Ой горемыка, эта ж надобно, нашла по чем слезы лить. Королевишной стал быть не хотишь? А что хотишь тогда? — кажется, желтые глазки-камушки хитро-хитро прищурились.
— За другого хочу, Ван, за другого… поможешь? Не скажешь матушке с батюшкой? — утирая прозрачные слезы не менее прозрачной ладонью Калина умоляюще уставилась на домового.
— Ладно, горемыка неладная, что с тобой сделать… Так уж и быть, не скажу. Тоже мне не хочется кровинушку отдавать не знамо куда. А ты, — взгляд желтых глаз уперся в меня, — ты точно поможешь?
Я только пожала плечами.
— Сделаю все, что смогу. Но у нас остались нерешенные проблемы с тем, что король прибывает к обеду и он владеет какой-то там магией, — Калинка закатила глаза и вернулась обратно в мое тело. Ощущение необычное, но не сказала бы, что сильно неприятное, — кажется, магией разума Калина ее обозвала.
— А-а-а, знатеть мы такую, — махнул лапкой меховой шарик, — бывала в этих землях семья такая, бывала. Я с тогдашним домовым токово и познакомился, он у них домом правил. Странная семейка была, вотеть. Есть у тебя, Калинушка, камушек такой в шкатулочке. Батетька твой его выменял когда-то и тебе принес подарочком. Ты этот камушек не забудеть. Так, блескучка-побрякушка обыкновенная, иссарским каменьем зовется, толку от нее никакого. А вот с женишком твоим подмочь смогет, стало быть. Прикроет. Я магов не люблю, больно противные. И тени с ними таскаются, нечисть поганая. Так что не плачь, горемыка. Если Василиска твоя поможет, то я вас не выдам.
Долго перебирали мы злато-серебро хозяйское, домовой принюхивался и фыркал. Он то каждую побрякушку считал, что в дом приносили. Каждый камушек по своему оценивал, ни одной вещицы в дом нельзя было внести или вынести без его ведома. Все-то он знал. И когда нужный кулон все-таки был найден в куче других драгоценностей, домовой утвердительно кивнул, после чего рассеялся дымкой, пожелав удачи и грустно-грустно посмотрел на меня. Хотя, наверное, все-таки жалел он свою Калинку.
А тем временем час Х все приближался. И когда сумерки уступили место солнечным лучам, в комнате уже стояла целая орда служанок, как я их обозвала. Все девчонки примерно моего возраста, все чем-то друг на дружку похожие, темненькие, шустрые. Имена, честно, даже не пыталась запомнить. Они кружили меня по комнате, будто я уже вот прям сейчас замуж выхожу. И щебетали-щебетали, без умолку. О том, как мне повезло, что сам король решил обратить на меня свой взор. Мы с Калинкой молчали, только фыркали иногда, не мне, не ей честь такая и даром была не нужна.
Когда все было готова, я подозрительно оглядела себя. Ну, в целом, да. Выглядела Калина, конечно, шикарно в любом наряде. Но это платье… Все время я требовала от служанок больше бантиков и кружавчиков, больше розового, ведь блондинкам так идет! Вот и вышло… розовое чудище. Про себя даже хихикнула.
«Василиса, ты уверена, что это шикарное платье отпугнет короля?» — недоверчиво спросила хозяйка тела, пока мы разглядывали себя со всех сторон.
Ха! Вот оно то и оно. Для какого-нибудь моложавого юноши, наверное, это платье тоже показалось бы таким восхитительно прекрасным и богато украшенным. Но исходя из того, что рассказала Калина о короле, вряд ли ему требовалась такая юная, обвешанная всем, чем только можно дурочка. Она же королевой должна стать, а не тортом на празднике. А количество украшений не только было для того, чтобы показать все лучшее и сразу. Но и для отведения глаз от маленького кулончика с небольшим черным камушком, которого и не видно было за бриллиантами. Тот самый камушек, на который были все надежды. Самое важно было — это не дать королю возможности побывать в нашей голове. Нас и так там много уже.