Примечание: Автор давным-давно уже не работает в плавильном цеху, многие термины забыл и вспомнить не смог, даже гугл не помог, но всё, о чём здесь написано, если убрать мистическую составляющую, всё это было.
И тигра в печь пихали, я его даже за хвост подержал и за ухо, и основания для его сожжения были именно такие, а почему его именно к нам, а не в крематорий привезли — не знаю, спросите чего-нибудь полегче. Наверное, здоровый он был сильно для крематория, морда размером с казан для плова, вики пишет, что до трёхсот килограмм они бывают. И да, характер у печки после этого испортился.
И с вибрационным столом тоже было, чуть не самозагрузился же человек, слава богу, заметили сразу и успели вытащить, крановщик сверху заметил и по рации поднял тревогу.
Но там вообще много чего было, интересного и забавного, прямо само в главу просилось, но добавлять не стал, ведь тогда может получиться сборник баек, а не глава.
Глава 3
Кто-то плеснул мне в лицо воды, и я, открыв глаза, пришёл в себя. Плохо мне не было, совсем не было, я как будто проснулся после долгого, хорошего сна, а потому сразу же сел на лавке в бытовке, растирая глаза.
Кроме меня, там было ещё четыре человека: Саныч, Слава, Вася и Ратманов. Саныч и Слава стояли передо мной и встревоженно смотрели мне в лицо, соображая, что делать, скорую вызывать или подождать немного, ведь в случае скорой тут начнётся такой кипиш, что мало никому не покажется, в первую очередь мне самому.
Ратманов же, сидя в углу на полу, пьяно пускал нюни, размазывая кровь по разбитому хлебалу, Ваське тоже досталось, но немного, пара оплеух, не больше, и теперь он бодро скакал по бытовке, натягивая на себя новые штаны, стараясь не сильно шипеть от боли в перебинтованных ладонях, чтобы не привлекать к себе внимание, рука-то у Саныча была тяжёлая.
— Ты как, Данила-мастер? — Славка сел рядом со мной на лавочку и внимательно посмотрел мне в глаза, — голова не кружится? Болит где-нибудь, нет? Как вообще себя чувствуешь, скорую звать?
— Ты знаешь, — я медленно встал на ноги, прислушиваясь к себе, покрутил шеей, потом потрогал мокрый, но чистый лоб, размял пальцы, покрутил руками, но нигде ничего не болело, мало того, на мне не было ни одного ожога, и ещё, самое странное, бодрость переполняла меня, а настроение моё было таким хорошим, что хотелось не то, что петь и танцевать, нет, мне хотелось обнять весь мир и поделиться с ним своей радостью, но ограничился я одним Славкой, благо, он рядом сидел. — Хорошо себя чувствую, отлично просто!
— Ну, слава богу, — улыбнулся он мне, не пытаясь вырваться из объятий, — а мы уж, грешным делом, думали, что всё, трындец! Приплыл Данила-мастер с Васькой вместе! Но на Ваську-то наплевать, на дурака такого, а вот тебя чего-то жалко!
— Хороший ты человек, Слава, — я выпустил его из объятий, но во мне всё ещё кипела какая-то эйфория, какая-то вселенская радость, — очень хороший! И всё на свете хорошо, всё на свете правильно! Так и знай!
— Вы поцелуйтесь ещё, — хмыкнул Саныч, разглядывая меня, — голуби. Но с тобой точно всё в порядке, Даня? Чего ты радостный-то такой? Голова точно не болит, не кружится? А то, может, всё же скорую вызовем?
— Нет, — я решительно отпустил улыбающегося Славку и сел на лавочку, — ни в коем случае, если только Василию не надо.
— Мне не надо! — Вася наконец-то справился со штанами и теперь надевал новые сапоги на новые портянки, — и это, Данила Николаевич, спасибо вам большое! Век помнить буду! Ведь едва я не ухнул туда, в печку прямо! Ой, мама дорогая, ой, страсть-то какая! Как в тумане же всё было, чуть не обезумел я! Помню только, как потащило меня туда, а потом верещал только да…
— Верещал он, — перебил его захлёбывающуюся, сбивчивую скороговорку Саныч, — погоди, ты у меня ещё не то, что заверещишь, ты у меня белугой завоешь, точно тебе говорю. И очень даже скоро, Вася!
— Согласен! — прижал забинтованные руки к груди тот, — со всем согласен, Саныч! Так мне, дураку, и надо!
— А, — и бригадир раздражённо махнул рукой, отворачиваясь от Василия, и перевёл взгляд на меня, — что в лоб, что по лбу! Но что делать теперь будем, как поступим?
— Замнём, — решительно сказал я, до того мне на всё это было наплевать. — Как будто и не было ничего, уж ты, Саныч, постарайся. Кровь на роторной и здесь затереть, горелую робу выкинуть, кстати, выдашь мне новую, есть у тебя? Ну, и отлично, бригаду предупреди, чтобы языками не чесали, сами же без премии останутся, а, и ещё, Ратманова с этого момента с печи снять, только на метлу его, паскуду, пачки увязывать, в подсобники навсегда, давай уже закончим, Саныч, на этом его антикарьеру.