— Тогда вперёд, — приказал я ему, — и быстро. Не отвлекайся и не задерживайся нигде — ты мне нужен здесь. Очень нужен, понял?
Зверь поднялся во весь свой немалый рост, от земли и до холки в нём было больше метра точно, весь вопрос в том, насколько именно больше и, нюхнув меня на прощанье, едва заметным холодным огоньком рванул вверх по склону крутого утёса, без лишних прощаний.
И я тоже не стал смотреть ему вслед, а, поднявшись на ноги и держа на уровне груди доску с пожитками, пошёл в сторону реки, время уже начинало откровенно поджимать, заставляло поторапливаться, благо идти было недалеко, несколько шагов всего, вот склон крутого, поросшего лесом утёса, вот узкая полоска пляжа, а вот и холодная лента тёмной воды.
Сейчас я ощущал Амур не как обычную реку, пусть и большую, сейчас передо мной лежало огромное, неторопливое тело вечно живого существа, и я тут же невольно вспомнил все рассказы на эту тему.
И что духа этой реки местные зовут ПодЯ, вот так, с упором на последнюю букву, и что одновременно с этим он был странным образом ещё и духом огня, и домашнего очага вдобавок, но это не точно. Хотя, Амур для местных и был домом, был всем их миром, так что почему бы и нет. Его задабривали, его кормили, с ним делились, ему даже наливали, но немного, много было нельзя — пьяным станет, зло шутить начнёт.
А вот китайцы называли Амур рекой чёрного дракона и верили, что в его водах этот самый дракон и живёт. А до него там жил белый, и он был злой, но потом откуда-то и зачем-то пришёл добрый и его победил.
Чёрт его знает, я всегда относился к этому просто как к россказням, но вот сегодня я ощутил, что все эти сказки были не так уж и неправы.
Как там в точности обстояло дело, сказать я не мог, было это слишком велико и необъятно для меня, потом попытаюсь узнать, а потому счёл за лучшее очень вежливо и очень уважительно поклониться реке, так что я натурально поклонился Амуру и тихим шёпотом попросил пропустить меня на ту сторону.
Сначала не было ничего, только холод воды и плеск волн, но потом, на грани восприятия, я почувствовал едва заметное, далёкое добродушное безразличие, как будто кто-то рукой на меня махнул или даже отмахнулся, мол, давай, если хочешь, то плыви, но впредь надейся только на себя и не отвлекай меня по пустякам больше.
И я успокоился после этого всерьёз, ведь я точно могу, и медленно, привыкая к холоду, вошёл в реку, а потом, постояв несколько секунд в воде по грудь, оттолкнулся и поплыл, поплыл сильно и размеренно.
Я держал руками перед собой доску с вещами и толкал себя вперёд только силой ног, не борясь с течением и стараясь не наглотаться воды. Ведь Чёрный Дракон, или Хэйлунцзян на их языке, или Хэйхэ, или Кара-дамур, или Кара-мурэн, у этой реки вообще было множество названий, это очень красиво и авторитетно, конечно, но ведь там, выше по течению на чужом берегу, сидят миллионов сто-двести потомков создателей этой легенды, и все эти миллионы дружно гадят своему Чёрному Дракону на голову, без зазрения совести гадят, а ведь ещё и наши от них не отстают, добавляют по мере сил, так вот, забывать об этом тоже не следовало.
Но я выкинул эти мысли из головы, ни к чему они мне сейчас, и спокойно плыл в темноте в чёрных водах, ориентируясь на огни моста слева и на те звёзды, что я выбрал себе путеводными перед заходом в реку.
И мне повезло, никто не светил в мою сторону прожектором, не было ни плывущих в ночи кораблей на моём пути, ни барж на якоре, ни костров любителей отдыхать на природе, ничего не было, ни сзади, ни спереди, только я, река и комары, что радостно встретили меня уже ближе к другому берегу.
Глава 8
Я не сразу добрался до полноценного берега, сначала мне потребовалось пересечь протоки и островки, по болоту пролезть, по кочкам, извозиться в илистой грязи, так что пришлось телепаться почти до самого посёлка и уже там искать небольшое озерцо с чистой водой, чтобы привести себя в порядок, чтобы заявиться к людям в цивильном виде, вроде вот только-только с автобуса вышел.
Но справился с этим я на удивление быстро, с удовольствием умылся и почистился, привёл в порядок рубашку, брюки и ботинки, даже из мусорного пакета сделал какое-то подобие сумки, обрезал и ручки проделал, чтобы не бросалось в глаза, и вот теперь сидел на бревне в кустах, у конечной остановки дачного автобуса, отринув нетерпение с беспокойством, у меня теперь это хорошо получалось, да ждал первого утреннего рейса.