— Вот и я так думаю, — согласилась со мною она, — и сама себе это повторяю постоянно, но вот бояться не перестаю, ночью особенно. Но теперь всё, можно выдохнуть спокойно, а там и Николай Иванович приедет.
— Можно, — подтвердил я, — буду смотреть в вашу сторону, обещаю. Но разве тут так мало народа осталось, что на помощь прийти некому? Где все-то?
— Ой, мало, — покачала головой Зоя Фёдоровна, — мало осталось, Данечка! Исчезают все, один за другим, на урожай наплевать даже! Далеко ведь ехать-то, из города-то, а бензин дорогой, не окупается урожай тот! А недавно, вот ещё, через пять пустых участков от тебя, у леса уже у самого, там дом стоял, помнишь его?
Я кивнул, хоть и не помнил, ну да ладно.
— Так подшаманили его недели три назад, быстро подшаманили, — объясняла мне она, — и привезли туда дуру какую-то, моложе меня лет на десять, но дуру самую настоящую! Квартира у неё в городе была, и продала она её каким-то таким хитрым макаром, что без денег осталась, а этот дом ей на сдачу дали! Увидишь её, не пугайся, Ольга её зовут, Ольга Собакина, так что теперь мы, она, ты, да Васька-забулдыга с семьёй, это из первого дома, вот и всё наше постоянное население! Ну, это если огородников сезонных не считать!
— Собакина — это фамилия такая? — удивился я.
— Нет, — покачала головой Зоя Фёдоровна, — фамилии её я не знаю, просто собак там у неё штук пять, с собой привезла, за то её, говорят, из города-то и выгнали. Надоела она там всем.
— Дела, — пожал плечами я, — но бывает, да.
— Бывает, — подтвердила она, — но ведь жалко её, дуру такую, до слёз жалко, а она дичится нас ещё, с головой у неё не всё в порядке, что ли. И с участка не выходит, сидит там со своими собаками в одиночестве. А так хоть поговорили бы с ней, уже легче.
Мы повздыхали, она и вправду горестно, я немного полегче, сочувствующе просто, а потом она резко подхватилась:
— Да что ж я тебя у ворот-то держу! Пойдём, позавтракаем вместе, я-то по привычке на Николая Ивановича готовлю тоже, остаётся много, я люблю людей кормить, а есть-то и некому! Пойдём-пойдём! Всё своё, всё свежее, и овощи, и яйца, и рыба, и мёд!
— Нет, — вежливо, но твёрдо отказался я, — мне сейчас, Зоя Фёдоровна, не терпится на дом посмотреть, сделать хочется чего-нибудь полезного, просто руки чешутся, да и завтракал я уже, плотно завтракал. Потом зайду обязательно, если пригласите, а пока побегу я, посмотрю на своё новое домовладение, фронт работ оценить надо.
— Правильный настрой! — и она торжествующе помахала над собой выставленным указательным пальцем, — очень правильный! Вот теперь есть надежда, что ты тут останешься, с таким-то настроем, там ведь дом очень благодарный, стоит чуть начать, и дворец будет, верно тебе говорю! И давай я тебе хоть квасу налью, что ли! Холодненького, с погреба, а?
— А давайте, — сразу согласился я, мне и правда захотелось кваса, для рывка, чтобы день дальше так же хорошо пошёл, — это я с удовольствием.
И она, попытавшись затащить меня во двор и не преуспев в этом, убежала, а я встал с лавочки и огляделся, и ощущение какой-то сказки охватило меня. Утро было в самом разгаре, пронизывающая свежесть от реки сменилась на приятную и просто бодрящую, и хорошо очень стало, прямо жить захотелось, жить и что-то делать.
На нашей линии было тихо, тут бурундуков и белок бегало много больше, чем людей по всем дачам имелось, и деревья тут росли, ничего не боясь, и кусты торчали по пустым участкам, пышные да плотные, и трава вымахала, очень мне тут понравилось, прямо лес какой-то, волшебный да уютный, а не линия.
А ещё, если смотреть в ту сторону, где конечная, причём дома и линии были видны как на ладони, туда низина шла, вот там людей было много, там жизнь кипела, там уже и переговаривались радостно через заборы во всё горло, и петухи там орали, и коровы мычали, и машины ездили, и молотками начали стучать, и даже где-то, в середине самой, какой-то придурок завёл свою мотокосу.
Так что нет, здесь, в тишине, было много лучше, здесь было прямо хорошо, я даже от себя не ожидал, что мне так тут понравится, бальзам на душу и на сердце, а не линия.
— Вот! — выскочила Зоя Фёдоровна и сунула мне в руку запотевший литровый ковшик с домашним квасом, — попробуй!
И я сначала попробовал, а потом, распробовав, выдул всё почти до конца, до самого осадка, практически одним глотком.
— Вот и хорошо! — заулыбалась тётка, — вот и держи, дома попьёшь!
И она сунула мне в руку пластиковую пятилитровую ёмкость из-под питьевой воды, и был там тот же квас, но не процеженный ещё, с размокшими сухарями по поверхности и с густым осадком.
— Спасибо, — поблагодарил я, — вот за это огромное вам, Зоя Фёдоровна, спасибо, это как раз то, что нужно. Вот теперь работа попрёт!