— М-да, — и я задумался, сжечь его надо, конечно, и все дела, но до того он мне сейчас самого мерзкого, жалкого и убогого бомжа напоминал, что рука просто не поднималась. Я понимал, ясно и отчётливо понимал, что надо, что это даже моя почётная святая обязанность, роль палача на сегодня примерить, и что жалеют бешеных собак только после их смерти, но что-то в глубине души не давало. Да и не убивал я раньше никого, может, поэтому, в общем, разыгралось во мне чистоплюйство, и неприятно мне от самого себя стало.
— Ладно, — помедлив, сказал я вытянувшейся в струнку и следившей за мной во все глаза твари, — живи пока. И вот так ещё сделаем, — и я потянулся к своей крови, проникшей уже в глубину твари, и отозвалась она, — зло творить запрещаю. Показываться кому-либо запрещаю. Уходить из землянки запрещаю. Сиди там и думай о вечном, понял? А я тебе чуть попозже навещу, расскажешь мне, что знаешь. Готовься и вспоминай.
— Понял! — подпрыгнула тварь в своей жуткой радости, — понял! Буду сидеть! Тихо! Буду думать! Вспоминать буду! Всё расскажу, всё!
— Вот и хорошо, — поднялся я, — теперь пойдём, покажешь мне свою землянку.
И мы пошли, и дошли быстро, и посмотрел я, что это за землянка такая да как он в ней прячется, и остался доволен. Нормально он спрятался, понятно теперь, почему его Саныч не нашёл. А потом я пошёл домой один, прижёг только Григория на прощание, хорошо так прижёг, не жалея, показал ему бездну, но как до него по-другому достучаться, я не знал, а так хоть уверенности придал, и ему, и себе.
Не было меня больше двух часов, но, когда я подошёл к дому соседки, там меня всё ещё очень ждали, ждали и переживали.
— Всё, — отмахнулся я от расспросов, — спите спокойно, Ольга Анатольевна, проводил до трассы и в город отправил.
— Он не придёт больше? — неверяще уставилась та на меня, — точно?
— Точно-точно, — подтвердил я, — с гарантией. Приблудился он просто, такие дела. Да и что бомжу тут делать? Зима же скоро, а тут ни друзей, ни помоек нормальных, собаки же везде ещё. Но на будущее всё же запомните, если что, сразу ко мне, хорошо?
— Хорошо! — закивала она, — ой, хорошо! И спасибо тебе, Даниил, спасибо большое! Кто бы ещё, если бы не ты! Одна ведь я тут, совсем одна!
— Ну, все мы тут одни, — улыбнулся я, — если по домам сидеть. А если дружить, так и не одни. Сходите завтра в гости к Зое Фёдоровне, сделайте мне одолжение, она рада будет. Сходите?
— Конечно, — успокоившаяся соседка была готова пообещать мне сейчас всё, что угодно, — конечно, схожу!
— Ну и хорошо, — подытожил я и перевёл взгляд на Алёну, — пойдём, домой провожу, что ли.
Алёна спокойно кивнула, соглашаясь, попрощалась с соседкой, и мы пошли. Вечер был уже тёмным, ночь почти, ей приходилось светить под ноги телефоном, хоть в таком виде пригодился, мне же было нормально и так.
И настроение было хорошим, что у меня, что у девушки, мы, правда, помалкивали ещё, поглядывая друг на друга в темноте, она улыбалась, думая, что мне этого не видно, я тоже, и всё бы ничего, вот только когда прошли мы уже мимо моего дома, оглянулся я на показавшуюся на заднем дворе качающуюся авоську, елозил в ней кто-то, взволнованно и недовольно, и услышал оттуда еле слышимое, чуть громче комариного писка, но полное непонятных мне чувств:
— Ссыкун!
Глава 15
— Так кто там всё-таки был? — Алёна с большим сомнением посмотрела на меня. — Наши-то алкоголики все наперечёт, у них здесь своё, как бы это сказать, поселковое комьюнити, они по одному не ходят. И не пакостят тут, закон у них такой. Здесь они члены общества, не просто так.
— Я ж говорю, приблудился, — мне пришлось вложить в слова всё своё умение убеждать, — не местный он, из алкогольного штопора выходил, на свежем-то воздухе. Как здесь оказался — не помнит, вроде бы, говорит, пили что-то отвратное в кустах у автобусной остановки, потом провал в памяти. Сижу, говорит, в лесу и не понимаю, где я и как тут оказался. А к людям выходить боялся, было, говорит, чувство у него такое, что натворил он что-то, и по лесу идти тоже страшно — незнакомые же места, заблудиться можно. Вот, пришлось проводить. Сначала до трассы, а там он мост увидел, обрадовался и сам в город рванул, не попрощался даже.
— Ладно, — пожала плечами девушка, — мне бы твою уверенность. Но я скажу бабушке, в магазине продавщице тоже скажу, а уж она до всех остальных донесёт, такое знать надо. Хорошо ещё, что у Ольги этой собак полон двор, и все здоровые!
— Скажи, — согласился я, — обязательно скажи. Мало ли, пусть по сторонам посматривают. Но не приукрашивай, не надо. Бомж да бомж, безвредный даже, ничего такого, где их нет. Был, да сплыл.