– Прекратите! – закричал я, ускорившись, но другие офицеры перехватили меня, словно по приказу, – Алекс!
Алекс свалилась на гравий, не успев подставить ладони, поэтому ударилась виском.
Мои ноги подкосились. Происходящее разрывало меня. Я стал расталкивать офицеров, нанося им удары. Из глаз потекли слезы. Я не мог смотреть, как грубо потянули Алекс наверх, сжав её локти. А мои руки заломили за спину, заставив опуститься на колени.
– Эй! – кто-то перехватил мой подбородок, – Люк! – дернул его, заставив оторвать взгляд от Алекс, – Смотри на меня, сын. Смотри! – рядом мелькнуло лицо отца и расплылось в глазах, – Я разрешу тебе сесть с ней в машину, – указал пальцем в сторону Алекс, на красивом лице которой больше не было эмоций, только прилипшие камешки, – разрешу, если ты возьмешь себя в руки. Согласен?
Сосредоточился на отце, плотно сжав губы. Задышал через нос. По лбу скатился пот. Отец обеспокоено смотрел на меня, но при этом нервно косился в сторону здания.
– Согласен? – переспросил.
Я молча кивнул.
Отец поднял голову, обращаясь к офицерам:
– Отпустить, – голос мощный, жесткий.
Хватка на руках ослабла, и я дернулся, выпрямившись на ногах. Скинул с себя чужие руки. Челюсть плотно сжата, а ноздри широко раздувались от злости. Мышцы напряжены.
– Бери Алекс и садись в патрульную машину, понял? Свою оставь здесь, её потом привезут в участок.
Кивнул.
– Молодец, – отец сжал мое плечо и добавил чуть тише, – а я должен разобраться с погибшими.
От лица Алекс
7:21
В голове не было ни единой мысли. Все стало простым и ничтожным. Пустым. Настолько пустым, что я не находила сил даже шевелить пальцем. Мои мысли стали такими вязкими, а тело расслабленным, что я не могла вспомнить, где нахожусь.
Нарастающий звук голосов заставил меня вернуться в реальность. По мере увеличения громкости, я ощущала зудящее пощипывание на виске и коленях.
Раскрыла глаза, моргая. Все двоилось, поэтому поднесла ладонь к голове, в попытке надавить на глаза, но резкая боль остановила меня.
– Очнулась? – мягкий шепот.
– Я… – во рту пересохло, от чего остановилась на полу слове.
– Дать воды?
Не могла ничего сказать, поэтому слабо кивнула с закрытыми глазами.
Мою спину приподняла, поддерживая затылок, а к губам подставили холодный стакан. Губы потрескались, заставляя сморщиться, но все равно сделать глотки воды.
– Молодец, – опять шепот. Мое тело опустили обратно, продолжая поддерживать.
Раскрыла глаза, сглатывая:
– Л-люк?
– Привет, – он мягко улыбнулся, заправив прядь за ухо, и прижал к своей груди.
– Что… – прошипела, удивляясь тому, как болело мое горло, – что произошло?
– А что ты помнишь?
– Я помню… – нахмурилась, вспоминая, – Дилан вернулся!
Люк кивнул, в подтверждение моих слов, а я продолжила, сама себе не веря и проживая все словно в первый раз:
– Он подрался с Марком. Ты вступился, и тебя забрали в участок. Но если ты сейчас со мной, то где я?
Наклонила голову, осматривая просторный кабинет. Стол, лампа, огромная карта на стене, в точности как в комнате Люка, но я не там. Сглотнула, подняв на него испуганные глаза:
– Что я делаю в участке?
Голос дрожал, а воспоминания скребли дальний угол сознания, но все еще были далеко от меня. Я смутно помнила последние пару часов, но что-то сдавливало мышцы живота в плохом предчувствии. Еще раз огляделась, и в голове появилась догадка. Кого-то убили.
– Тише, тише, – прошептал Люк, когда я дернулась на его коленях.
Я лежала на нем?
В полицейском участке?
И… я в одной кофте?
Да что произошло?!
– Что ты помнишь ещё? – спросил он, поглаживая мои колени.
– Я не знаю, – сморщилась, не прекращая елозить, – ничего. Ничего не помню!
– Эй! – Люк перехватил мое лицо, восстанавливая зрительный контакт, – Подумай еще. Это важно.
Посмотрела в ясные глаза парня. Он казался уставшим и взволнованным, поэтому кивнула, медленно опускаясь обратно под теплый плед.
– Я помню больницу. Да, точно! Мы пошли поговорить с Марком, но вместо него нашли палату Дилана.
– Он в порядке?
– Дилан? Он был без сознания. Я не знаю.
– Ладно, это позже обсудим, что было дальше?
– Дальше мы с Кристин решили проследить за Марком, – замолкла. Виновато подняла глаза на Люка, кусая больную губу, – и мы взяли твою машину.
Его лицо не изменилось, только взгляд стал печальнее.