Выдохни.
Кристин чувствовала, как вирировала грудь Дилана. Как колотилось его сердце.
Выдохни, выдохни Дилан.
Она прикрыла глаза, касаясь носом теплой щеки. Потерлась, как кошка, ощутив жар О’Коннелла.
Тайлер выпрямился, с яростью посмотрев на Дилана, но замер.
Дилан нехотя опустил руку, больше не сжимая кулаки.
Продолжил дышать.
Тяжело.
Сбивчиво.
К Тайлеру, откуда не возьмись, подскочил Люк, преграждая дорогу. Он увидел это только сейчас, подоспев на помощь Дилану, но замер. Посмотрел на повисшую на Дилане Кристин и потерялся, в точности, как и все окружающие.
С прошлого года все знали, что Дилан её ненавидит.
Все смотрели.
Ждали, что оттолкнет.
По коридору пронесся звон.
Кристин не среагировала, лишь сильнее прижавшись к Дилану. Потерлась щекой об его влажную шею. Дышала с ним в такт.
Выдохни, выдохни, выдохни, выдохни.
И Дилан не моргал. В нем медленно вскипала необъяснимая агрессия. Он хотел накричать на Кристин, наругаться, чтобы больше не лезла в неприятности, не заставляла его переживать. Вследствие болезни все его чувства концентрируются и превращаются в ярость. Поэтому он широко раскрыл глаза и оторвал от себя руки Кристин, чтобы откинуть её:
– Как ты… – запнулся, чуть не проглотив язык. Кристин, с нескрываемым раздражением, начала скалить зубы. Тут же толкнула Дилана в ближайшую стену, впечатывая в холодную поверхность спиной. Дилан ударился затылком, удивившись силе Кристин. Она подскочила, подняв ладони на грудь О’Коннелла, и придавила её.
Все широко раскрыли рот.
Дилан выдохнул через нос, сжал челюсть. Зубы стиснуты. Он коснулся затылком холодной стены и поднял голову, устремив взгляд в потолок. Все его тело было напряжено, а ноздри с каждым выдохом расширялись, не сдерживая, пропитанное злобой дыхание.
Тайлер смотрел. Больше не сжимал пальцы, опустив руки. Он не верил, что в этого кретина была влюблена Эмили. А Эмили стояла рядом, обиженно насупив брови, и наблюдала за Диланом. Черт возьми, она так надеялась, что прошлая драка была за ее сердце и Дилан, наконец-то, выбрал её. Но сейчас, она увидела их связь, почувствовала её . Эмили желала такого же с Диланом. Тайлер видел это, поэтому скривил лицо и, сдерживая злость, скрылся в кабинете. За ним медленно разошлись и остальные, оглядываясь.
В коридоре остались только Алекс с Люком, наблюдая.
Кристин тяжело дышала. Прижалась всем телом к Дилану. Голову опустила ему на плечо, больше не сдавливая грудь. Опустила руки вдоль тела, нащупав холодные пальцы Дилана. Они дрожали. Сам Дилан дрожал от напряжения. Был покрыт холодным потом. Со лба Кристин так же стекали капли пота.
Они не смотрели друг на друга. Дилан ощутил скачущее в висках давление, когда Кристин выдохнула ему в шею, прикрыв глаза.
Кристин хотела спасти его. Поглотить его боль, его злость. Забрать все эмоции, оставив спокойствие. Она хотела помочь справиться с этой эмоциональной мясорубкой.
Она хотела стать частью Дилана.
Кристин подняла руки, скользя по плечам О’Коннелла. Коснулась мокрой шеи. Дилан нервно постукивал костяшками пальцев по стене. Хотел рухнуть. Прямо сейчас упасть на землю и не шевелиться. Уснуть, чтобы восстановить рваное дыхание.
У него болело сердце. И это не потому, что в венах до сих пор бурлила злость. Нет. Все дело в Кристин. Его сердце разрывалось, бешено стуча только из-за близости Кристин. А она надавила на плечи Дилана. Заставила сползти по стене, опустившись пятой точкой на пол. Сесть на холодный кафель, вытянув ноги. И он сделал это. Поднял руки, надавив на влажные веки, после чего вытер лицо от пота.
После больницы, это было первой встречей с Кристин.
А каждая встреча – сильная эмоциональная встряска.
Кристин опустилась с боку. Оперлась спиной на стену, теребя край своего свитера.
Алекс же взяла Люка под руку, получив в ответ недоуменный взгляд. Попыталась увести Люка.
– Но… – он указал в сторону Дилана, не найдя слов. Потерялся в произошедшем. Все также не доверял Кристин. Верил, что ей не доверяет и Дилан.
Алекс отрицательно качнула, прошептав одними губами:
– Пошли.
Она все поняла. Всегда понимала и надеялась, что они сойдутся. Надежда – единственное оружие Алекс. Она много чего пережила, но осталась навсегда той, что будет радоваться счастью её друзей. Навсегда.