– Кристин, – вздохнула, – не думай о плохом, мы найдем способ вытащить тебя. Я найду. Даже если придется бежать из больницы, – сжала челюсть, когда тело подруги напряглось. Она опять пыталась подняться. Все провода, воткнутые в её руки, потянулись за ней.
– Не нужно, – аккуратно надавила на плечи Кристин, – сохрани силы, они тебе еще понадобятся.
– Я хотела обнять, – прошептала, все-таки опустившись обратно на подушку.
– Я тоже, – глаза заполонили слезы, когда я наклонилась, аккуратно обняв подругу. Вдохнула запах чистого белья с примесью таблеток, – тебе нужно отдыхать, хорошо?
– Хорошо, – она кивнула, прикрыв глаза.
– Хорошо, – так же кивнула и поднялась с кровати.
По комнате пронёсся скрип, за которым последовали мои шаги. Кристин нужен отдых, но пока она истязала себя плохими мыслями, ее тело не могла оправиться после аварии. Ей было необходимо думать о хорошем.
Остановилась в дверях, развернувшись к койке:
– Дилан внес тебя на руках в больницу. Таким напуганным я его еще никогда не видела.
Ни один мускул на лице Кристин не дрогнул, она лежала с закрытыми глазами. Но я чувствовала, что Кристин слышит меня.
– Он волнуется за тебя, – прошептала и вышла в коридор.
14:28
Атмосфера в комнате накалялась. Ладони привычно потели, и я вытирала их о ткань джинс. Терла бедра, не заметив, насколько напряглись мои мышцы, пока мы общались на такую тему.
– Опасно рассказывать кому-то о плане, ведь Птица может все пронюхать. Он может быть кем угодно, потому необходимо молчать. Кроме нас троих, о плане никто не должен знать, – заявил Дилан и вперил в меня предупреждающий взгляд.
Развела руками, недовольно спросив:
– Ты думаешь, что я побегу кричать об этом на каждом углу?
Дилан молча кивнул. Я, с неожиданной для себя горячностью, встала с кровати, грозно посмотрев на О’Коннелла, но не успела ничего сказать.
– Нет, – начал Люк, встав между нами, – Дилан боится, что ты расскажешь все мисс Пекус.
Выгнула от удивления бровь. Глаза метались от Дилана к Люку. Они серьезно думают, что я провалю единственный план, который у нас есть, только потому, что меня гложет совесть? Даже если с мамой Кристин нас и связывают теплые отношения, я не стану рисковать. Останавливаю взгляд на Люке, негодующе раскрыв рот:
– Не говори, что ты думаешь так же.
– Не думаю, – вкрадчиво ответил он и шагнул ко мне, – но ты сейчас уязвима и можешь, сама того не желая, сболтнуть лишнего.
Люк остановился напротив, но не решился коснуться меня.
После той ночи, наши отношения изменились. Люк соврал. Он не доверился мне, когда это было необходимо, а наши отношения не должны строиться на лжи. Как бы меня не злило поведение Люка, он был хорошим другом. Не выдал Дилана, приехал помочь, сознался мне в итоге. И я больше не злилась. То была минутная вспышка гнева или страха. Страха за дальнейшую судьбу Люка и его отца, да даже Дилана. Все они находились в опасности.
– Я никому не скажу, – заверила я, – главное скажите, что это получится. Что весь этот бред с исчезновением сработает и никого из вас не посадят за похищение.
– Алекс, – позвал Люк. Тяжелые руки опустились на мои плечи, притянув ближе, и я уткнулась носом в его грудь. Он осторожно погладил меня по спине, еле слышно бормоча, – просто скажи, что не хочешь носить мне свитера и сладости.
– Люк! – взорвалась, толкнув парня в грудь, но он не отпустил, лишь сильнее прижав к себе. Его грудь затряслась, но не от напряжения, как моя, а от смеха. Я промычала, – это не смешно.
– Я знаю, прости…
Качнула головой, прикрыв глаза. В голове всплыл образ разбитой Кристин, в луже крови. Мое лицо скорчилось, и голос неожиданно сломался. По комнате пронесся первый всхлип. Судорожно вдохнула ртом воздух.
– Прости, Алекс. У нас все получится. Иначе и быть не может, только контролируй себя и не плачь, – шептали рядом, наглаживая мою спину. Его голос действовал успокаивающе. С каждой минутой тело расслаблялось, и я спокойно задышала, наслаждаясь теплыми объятиями.
Рядом раздался едкий голос Дилана:
– Может, и меня так успокоите?
12:05
Прошло два дня. Долгих сорок восемь часов. До нашего побега оставалось примерно столько же, и это изматывало меня.
Я шла по школьному коридору, опустив голову, и боковым зрением наблюдала за поведением людей. Их взгляды. Он пробирали до костей. Возникало такое ощущение, что каждый ученик знал, в чем я замешана. В чем мы замешаны. Все словно играли в игру, правила которой я не знала. Я бегала мышкой из угла в угол, загнанная котом в темный угол.