Отчаявшись, потный, грязный и исцарапанный, я выбрался на дорогу и огляделся вокруг, в который раз пытаясь сообразить, где нужно искать.
- Бабушка. Где ты! Дай знак! - спросил я ее про себя, внимательно присматриваясь к окружающему ландшафту и прислушиваясь к звукам вокруг. По прежнему ничего.
Потом я обратил внимание на участок кладбища выше и решил обследовать и там. Пробрался внутрь, всматриваясь в надписи на каждом камне. Опять ничего. Потеряв надежду, я выбрался на дорогу и побрел к машине, чтобы узнать есть ли новости от мамы.
Проходя мимо завалов с брошенными строительными материалами и кучей пустых пластиковых бутылок, я с горечью подумал о том, что мы казахи - бесконечно лицемерный народ. С виду заботимся о традициях, национальной чести и уважаем предков, строя солидные мазары для ушедших. Но при этом сами создаем бардак и разруху на кладбищах. Оставляем мусор. Хороним без учета и порядка.
Эти невеселые мысли вдруг прервались резким треском откуда-то позади. Я обернулся на звук и уставился на груду пустых пластиковых бутылок, догадавшись, что звук шел от них.
- Бутылка треснула от жары, - решил я, успокаивая часто забившееся сердце.
Немного постояв на месте, я направился дальше. Потом остановился, оглянулся назад на только что исследованное скопление могил, и обратил внимание на едва виднеющиеся над высокой травой золоченые набалдашники столбиков ограды, прямо напротив той кучи с пластиковыми бутылками.
Вернулся, подошел ближе, раздвинул руками заросли трав и, наконец, увидел, что так долго искал. Это был ее камень. Я осторожно прикоснулся к нему и словно почувствовал от нагретого солнцем камня тепло ее тела, точно так же как в далеком и счастливом детстве. Мир вокруг замер. Звуки затихли. Слезы сами по себе потекли по щекам.
Я думаю, что дело было не в треснувшей на жаре бутылке. Это она дала мне знак. И я его услышал…
Конец