– Идите и позовите их, – сказал Галлиполис. – Я могу наблюдать за вами отсюда.
Саймон вышел на кормовую палубу и сделал знак рукой. Спустя некоторое время из укрытия вышел мистер Униатц, ведя впереди себя Лейфа Дженнета.
– Я не собираюсь стрелять, – сказал Саймон примирительным тоном. – У меня есть еще друзья, которые знают, где я. И если я не вернусь к вечеру домой, они придут сюда задать вам несколько вопросов.
– Некоторые ваши сказки похожи на правду, – признался Галлиполис. – Посмотрим, что будет. Я никогда не стрелял, если в этом не было необходимости. – Он следил за приближающейся парой, стоя за дверью. – Если этот здоровенный бабуин – твой друг, то скажи ему, чтобы он бросил оружие перед тем, как войти сюда.
– Я скажу, – согласился Святой, – но будьте с ним поласковее. Он очень чувствительный. Если вы не так помашете своим автоматом перед его носом, он может сделать попытку пальнуть из него сам. Так что лучше будьте с ним поаккуратнее. Угостите его ликером, и он станет ручным.
Саймон говорил все это беспечным тоном, но его беспечность была притворной. Прикрываясь ею, он пытался придать смысл своей абсурдной идее.
Барка была реальностью – дешевый притон, где нищие игроки опустошали свои и без того пустые карманы, где нарушался излишне мелочный закон. Но из этого следовал вывод, что и грек был реальностью. И если Галлиполис говорил правду, так же как и Дженнет, то невольно напрашивалась мысль, что они – всего лишь аккуратно выложенные ступеньки, ведущие куда-то выше. Но тогда все логические построения Саймона летят в тартарары... Даже для такого артиста, как Святой, было трудно скрывать свои чувства, когда он наблюдал, как Хоппи и Лейф Дженнет подходят к кромке канала.
– Эй, босс! – Мистер Униатц тыльной стороной ладони отер со лба пот, стекавший ему на глаза. Мокрые подмышки его блейзера также говорили о дискомфорте, который он испытывал. – В чем дело?
– Иди сюда, – позвал его Святой. – Здесь есть бар.
– Бар! – Лицо мистера Униатца озарялось постепенно внутренним светом, по мере того как до него доходил смысл сказанного: провидение не оставило даже такие Богом забытые места, как это; и здесь били райские источники приятного утешения. Эта мысль придала ему сил, и он ускорил шаги, подталкивая мистера Дженнета коленкой. – Давай шагай, чего ждешь?
– Убери свой пистолет, – сказал Святой. – Он здесь тебе не понадобится.
– Но...
– Убери, – повторил Святой, после чего Галлиполис проговорил тихим голосом:
– Теперь входите.
Саймон подчинился и прошел вперед. За ним последовал Дженнет, сопровождаемый мистером Униатцем, готовым в любую минуту пустить свое колено в ход. Вдруг мистер Униатц заметил автомат. Его рука невольно сделала движение, и ничто, кроме железной выдержки Святого и непроизвольного рефлекса мистера Униатца, не могло удержать его от непредсказуемых действий. Но в решающий момент Святой произнес своим твердым, уверенным голосом:
– Не бойся, Хоппи. Это у них здесь такой обычай.
И все-таки на какое-то мгновение внутри у Хоппи все похолодело; он опустил руку. Все логические построения Саймона полетели бы к чертям, если бы Галлиполис вдруг почему-то заволновался.
– О'кей, босс. – Мистер Униатц и раньше бывал в домах со странными обычаями. – Где здесь бар?
– Дальше, – сказал Галлиполис.
Все вместе они вошли в помещение; Галлиполис замыкал шествие. Ногой он прикрыл за ними дверь, затем подошел к бару, положил автомат на стойку и, не сводя с него глаз, протянул назад руку и достал бутылку. Точно таким же движением он достал четыре стакана и, надев их на пальцы, как большие наперстки, поставил рядом с бутылкой.
– Прошу, угощайтесь, – сказал он, – и продолжим наш разговор.
Совершенно случайно Саймон встал так, что отверстие в ставнях окна оказалось как раз напротив, и увидел одинокую фигуру, маячившую снаружи. И, несмотря на разделявшее их расстояние, он мгновенно узнал этого человека, а узнав, пришел в замешательство, хотя с самого начала не исключал такой возможности.
С нарочитой неторопливостью он откупорил бутылку и наполнил свой стакан.
– Прежде чем пить, – сказал он, – вы уберите свою железную громыхалку.
– Это почему?
– Потому что мы в буквальном смысле находимся с вами в одной лодке, – любезно пояснил Саймон. – Вы отобрали у меня пистолет, но у Хоппи есть припрятанное оружие. Вы же свое не желаете даже спрятать. Шерифу трудно будет это понять – я случайно увидел, что он направляется сюда.
Галлиполис поспешно выглянул в оконное отверстие. У Саймона возникло ощущение, что дальнейший ход событий будет отнюдь не радостным, если Галлиполис не поймет его намека.
Галлиполис злобно процедил сквозь зубы:
– Это еще что за чучело? Там за деревьями прячется еще много людей. Я видел. Я прошью тебя насквозь, негодяй.
Странно, но его удивление казалось таким же искренним, как и его гнев. Но времени на размышления не было, и Святой сказал:
– Если ты меня прошьешь, тебе не станет легче. Я, как и ты, не знаю, как здесь очутился Хаскинс.
– Быстро рассказывай, – сказал Галлиполис, – только не ври. Шериф сам никогда не смог бы выследить барку. Кто его навел?
– Даю честное слово, – упрямо продолжал Святой, – мне тоже хотелось бы это узнать.
Галлиполис уставился на него через стойку. Тонкими пальцами правой руки он крепко сжимал свое оружие, хотя казалось, что он только нежно к нему прикасается. Взгляд влажных глаз был отсутствующим, словно он сочинял балладу под названием «Смерть приходит на барку» или нечто подобное. Но когда он усмехнулся, он снова стал таким же, как прежде.
– Послушай, умник, – сказал он. – Шериф – твоя проблема. Ты привел сюда Дженнета. Никто не может доказать, что я с ним знаком. Если все подстроено – берегись. А если нет, ты найдешь способ выкрутиться.
– Мы вместе найдем способ выкрутиться, если ты дашь мне шанс. Убери эту штуковину, иначе в первую очередь ты же и пострадаешь.
Галлиполис обдумал слова Саймона и, кажется, нашел их резонными.
– Это, черт побери, единственный способ выжить, – заметил он, тяжело вздохнув. И аккуратно опустил автомат в ту же дырку под стойкой, куда проследовал и пистолет Саймона. Затем сказал:
– Может быть, я и сосунок, но все же мне хотелось бы знать, где ты меня обштопал. Что-то происходит, а вот что именно – я никак не возьму в толк.
– Я тоже, – сказал Святой почти дружелюбно.
У Галлиполиса забрезжила надежда.
– Если хочешь уйти, у тебя есть еще время.
– Нет, я останусь.
– Я так и думал, – сказал Галлиполис с грустью.
В этот момент послышался шум.
Это был то ли какой-то хриплый скрежет, то ли утробное бульканье. У опытного африканского охотника это ассоциировалось бы со звуками, издаваемыми такими дикими животными, как носороги или бизоны, пришедшими на водопой и обнаружившими, что источник пересох. Этот отважный охотник обманулся бы. Потому что звук этот исторгал человек, если, конечно, мистера Униатца можно было причислить к данному виду живых существ. Это он просто тяжело вздохнул.
Саймон обернулся и взглянул на него.
Вероятно, впервые в жизни мистер Униатц стоял, глядя на бутылку, и не делал никаких поползновений испробовать ее содержимое; он смотрел на нее завороженно, как кролик на змею.
– В чем дело? – спросил обеспокоенный Саймон.
Мистер Униатц сделал попытку заговорить, но язык словно прилип к небу. Молча, дрожащим пальцем он указал на бутылку, и этот жест был красноречивее любых слов. При свете, проникавшем через отверстие в окне, жидкость казалась обычной водой, которую качали насосом во дворе, – прохладная, чистая и прозрачная. Огромное, как у Гаргантюа, тело Униатца сотрясалось от ужаса. Для того, кому посчастливилось пробовать ароматные и крепкие ликеры, такое предложение могло показаться оскорблением. Для того же, кто привык пробавляться спиртными напитками с лимонным экстрактом, имбирным или лавровым ромом, выпить эту отвратительную жидкость было все равно что проглотить полынь.