Когда до тени оставалось метров пять, человек, стоящий у перил, повернулся. Вглядевшись, Анри узнал Мишеля. Мишель тоже сразу узнал его.
— Привет, Анри. Я уже час тут торчу, жду тебя.
Анри показалось, что Мишель смотрит на него как-то странно.
— Занятно. Ты что, знал, что я приеду?
Мишель отвернулся.
— Знал. Вот что, Анри, ты должен собрать все свои силы. Случилось несчастье.
— Несчастье? Какое еще несчастье?
— Сейчас… — Мишель потер лоб. — На чем ты приехал? На автобусе?
— На такси.
— Ты уже отпустил его?
— Нет. Такси осталось здесь. Я хочу на этом же такси уехать назад. И не один, а вместе с Ксатой.
— Понятно. — Мишель постоял, обдумывая что-то. — Анри, возьми себя в руки, ладно? Ксаты больше нет. Ксата умерла. Ее убили.
Несколько секунд Анри молчал, вглядываясь в Мишеля; Он абсолютно не понимал смысла только что сказанных слов. Наконец выдавил:
— Что ты несешь, Мишель? Как могли убить Ксату? И кто? — Неожиданно с ним что-то случилось; схватив Мишеля за майку, он начал изо всех сил трясти его, выкрикивая: — Не смей так шутить! Не смей! Не смей, слышишь! Слышишь, не смей!
Он не замечал, что Мишель, ничуть не пытаясь высвободиться, терпит все это, закрыв глаза.
Наконец он осознал: Мишель здесь ни при чем. По поведению Мишеля ясно, что он и не собирался шутить. Судя но тому, как ведет себя Мишель, он сказал правду. Но если это так, так, значит, что же, Ксата действительно мертва? Ее в самом деле убили?
Мишель все еще стоял с закрытыми глазами. Наконец, не открывая их, сказал:
— Анри, запомни: мне гак же тяжело, как и тебе. Но ты должен взять себя в руки.
При чем тут «взять себя в руки»? — подумал Анри. Я не хочу брать себя в руки. Не хочу, не хочу, не хочу. Если то, что он сказал, правда, если Ксата в самом деле мертва, мне уже ничего не нужно. И никогда не будет нужно.
Они стояли молча. Наконец, взглянув на него, Мишель сказал:
— Анри, сейчас ты должен поехать назад. В столицу.
До Анри все еще не доходил смысл того, что ему говорил сейчас Мишель. Он пытался понять, что ему остается сейчас делать — если правда то, что Ксата мертва. Пытался и не мог.
— Тебе нужно вернуться в столицу, — повторил Мишель.
— В столицу?
— В столицу. Поезжай на этом же такси в аэропорт. Жди нас в аэропорту, на стоянке местного автобуса. Ты ведь знаешь эту стоянку?
— Стоянку? — Анри все еще плохо понимал, что ему говорит Мишель. — Стоянку чего?
— Стоянку автобуса местных линий. Ты ведь уезжал с нее в прошлый раз.
— Да-а… Анри знал только одно: в его голове все спуталось. Больше он ничего не понимал. Ничего. — Но зачем мне эта стоянка?
— Ты подождешь там нас. Меня и Жильбера.
— Тебя и Жильбера? — Анри совсем ничего не понимал. — Почему Жильбера? Он что, здесь?
— Здесь. Вот что, Анри, езжай назад. Езжай на том же такси. Доезжай с ним до аэропорта, выходи и жди нас на стоянке автобуса. Все. Остальное тебе объяснит Жильбер.
Как больно, подумал Анри. Как больно, если Ксаты в самом деле больше нет.
— Я хочу увидеть Ксату. Пусть даже мертвую.
— Нельзя. — Сказав это, Мишель снова закрыл глаза. Повторил, помолчав: — Нельзя, Анри, никак нельзя. Уж поверь мне, своему брату: нельзя. Ты понял? — Он посмотрел на него. — Увидеть Ксату нельзя.
— Но почему? — Все плывет, подумал Анри. Все плывет, и я ничего не понимаю.
— Потому что… — Мишель повернулся к озеру. — Потому что тебя могут убить. И меня убьют вместе с тобой. Хоть я и свой.
— Но почему?
— Потому что все было сделано так, что деревня сейчас убеждена: в смерти Ксаты виноват ты.
— Я? Может, я сошел с ума, — подумал Анри. — Наверное. Ведь никто во всем мире не сможет предположить, что я, именно я, мог бы убить Ксату.
— Да. Не думай, на самом деле твоей вины здесь нет. Убийство Ксаты было подстроено. Они все подстроили. Они все знали, они знали даже то, что сегодня ты за ней приедешь. И воспользовались этим.
— Но кто это — они?
— Сейчас нет времени объяснять. Я объясню тебе все потом, я или Жильбер. Пойдем, я тебя провожу к такси. Пойдем, пойдем. Я ведь понимаю, что с тобой сейчас происходит.
Мягко обняв его за плечи, Мишель повернул его. — Пошли, Анри. Постарайся меньше об этом думать. Постарайся.
— Нет! — Рванувшись изо всех сил, Анри попытался вырваться из рук Мишеля. — Нет! Я должен ее увидеть! Должен! Должен! Пусти меня! Слышишь, пусти меня! Пусти!