— Значит, — ворчливо сказал он, — когда вы увидели эту записку, вы решили, что отец Маньяни назначил вам встречу?
— Именно так.
— Но почему там? Почему не в лаборатории?
— Потому что мы боимся, что за нами следят, — вмешался священник. — В конце концов, кто нам сказал, что в лаборатории нигде не спрятан еще один микро?
Комиссар Руссель снова что-то проворчал немного недоверчиво.
— Но скажите мне, святой отец, — спросил Вуазен, с самым равнодушным видом машинально почесывая свою подрастающую бородку, — каким чудом вы нашли профессора Осмонда в этой траншее, да еще почти засыпанного землей? У вас чертовская интуиция…
— Меня встревожил шум бульдозера…
— И вы не увидели налетчика?
— Честно — нет. Все произошло так быстро… Я был в шоке.
Лейтенант Вуазен вел себя как дилетант, но при этом тем не менее не терял профессионального навыка, удвоенного безупречным искусством вести допрос, не упуская ни одной детали.
— Вы были, как говорите, «в шоке»… Хорошо сказано о человеке, который прячет в кармане полицейскую дубинку!
Отец Маньяни улыбнулся и без малейшего смущения достал свое оружие.
— Да, в нынешних обстоятельствах, я думаю, нужно иметь возможность защищаться.
Руссель и Вуазен обменялись понимающими взглядами. Лейтенант продолжил:
— Где доказательство, что это оружие предназначено только для защиты?
— Что вы хотите сказать этим? — нахмурившись, спросил священник.
— А вот что… Где доказательство, что это оружие не послужило для того, чтобы оглушить профессора Осмонда? И что, когда работа уже заканчивалась, вас не спугнуло мое появление…
— Это абсурд! — закричал священник. — Чего ради мне было набрасываться на него? У меня нет никаких причин угрожать ему!
— Я просто отмечаю, святой отец, — сказал Вуазен, показывая записку, — что это вы назначили ему встречу. Во всяком случае, гипотеза допустимая…
— Вовсе нет! Я не знаю, кто оставил эту записку! Вы к тому же забываете, что я служитель Бога!
— И что? Согласитесь, что совпадение странное…
Комиссар Руссель властным тоном прервал его:
— Успокойтесь, Вуазен. Это всего лишь предположения.
— Правильно. Я только опираюсь на факты.
— Скажите, отец Маньяни. — обратился к нему комиссар, — что вы делали перед тем, как пойти на поиски мсье Осмонда?
— Я был с мадемуазель Девэр, она хотела показать мне кое-какие документы. Якобы они представляют большой научный интерес, но я посоветовал ей спрятать их до поры до времени в сейф. И еще я, как уже сказал вашему подчиненному, увидев эту записку, догадался, что кто-то заманил профессора Осмонда в ловушку. Я сразу же бросился на поиски и, благодаря Небу, успел вовремя.
Комиссар несколько секунд молча смотрел на него, потом строго спросил:
— И где же они, эти документы?
И действительно, зал Теодора Моно был пуст, дверца сейфа открыта. И никаких документов в нем не оказалось.
И все трое увидели, как побледнел священник.
Именно в это время некая личность суетилась в самых не вызывающих подозрений уголках «Мюзеума», поднимая чучела животных, перевешивая огромные картины, развертывая сваленные в кучу рулоны географических карт и раскрывая дорожные корзины. В наступающем вечере тень сливалась с сумраком. Возможно, этот мрак пронизывал ее до глубины души, но разве можно измерить, в какую пропасть может погрузиться человек?
ГЛАВА 37
Комиссар Руссель в двадцатый раз задал один и тот же вопрос:
— Никто не видел вас, когда вы шли к строительной площадке? Ни одного свидетеля?
Отец Маньяни сгорбился на стуле в полицейском комиссариате Мобер. Смотрел на стены с официальными объявлениями и открытками с видами природы рядом с календарем с эротическими фотографиями. И в двадцатый раз ответил «нет».
— Как вы объясняете то, что мы не обнаружили ни малейшего следа напавшего на профессора Осмонда?
— У меня нет объяснения.
— А мадемуазель Девэр? Где она?
— Повторяю: я этого не знаю. Я непричастен к ее исчезновению.
— Это много, святой отец. Много темных пятен для одного человека.
Марчелло Маньяни поднял голову. Он явно был потрясен.
— Что вам надо еще? Я сказал правду. Если вы мне не верите, бросьте меня в тюрьму. Больше мне сказать нечего.
Комиссар Руссель направил свет настольной лампы в лицо священника — старый способ вывести из равновесия подозреваемого, это всегда срабатывало — и сделал вид, будто что-то записывает. Потом вздохнул.