Враждебно и насмешливо поглядывала она на старательную красивую овечку, затесавшуюся в козлоногое стадо. Будущее той было уже определено, взвешено и записано огненными буквами в книге судеб. В лучшем случае останется для нее крутая и скользкая тропинка на драматическую сцену, где не то что танцевать — ходить как следует не умеют…
27
Вечером в «Эрмитаже», в том самом «Жемчужном» банкетном зале, где искусно расположенные зеркала как бы расширяют пространство до невероятных размеров, пировала веселая и шумная компания. Василий Михайлович Крылов праздновал удачное (может ли быть иначе?) завершение своей очередной замечательной киноленты «Ванька-ключник — злой разлучник». Собрались все участники, в том числе нарочно для этой фильмы приглашенный специалист — бывший сотрудник Мельеса, известнейший мастер комбинированных съемок. Специалист оказался не только мастер своего дела, но и не дурак выпить. Уже к середине ужина он изрядно наклюкался, и Тисье, сегодня почему-то трезвый, задумчивый, даже грустный, попросил Яшу отвезти гостя в номера «Люкс», уложить, успокоить и сразу же вернуться для пированья. Это было близко, возле Страстной площади, Яша рассчитывал обернуться за полчаса, но и за час не управился. Специалист во хмелю был строптив, склонен к буйству, словом, пришлось повозиться. Вернувшись, Яша не застал Тисье, он тоже уехал, сказавшись не совсем здоровым. Отбыл с ним вместе и художественный руководитель филиала господин Мэтр, который, впрочем, никогда не задерживался за полночь. За столом поредело, но стало более шумно и весело. С Крыловым во главе остались крепкие головы и луженые глотки, готовые гулять и веселиться до утра, а утром все начинать сызнова. Один из актеров достал из подбитого бархатом футляра красотку-гитару и уже ласкал ее струны умелыми пальцами, другой, огромный, толстый, с непристойной плешью на темени среди густейших кудрей, прочищал горло, откашливаясь глубоким басом, заставляющим испуганно вздрагивать пламя свечей…
Но нельзя было начать. Хозяин и виновник праздника все говорил, говорил, тряся толстым пальцем перед носом своего любимого ассистента Пети Чурсина, щедро, ото всей души раскрывал ему секреты и тайны своих потрясающих успехов:
— Главное, Петя, темп! Из чего состоит кино? Из вре-ме-ни! Время! Секунды! Терции! Вот что решает! Заколдовывай время движением! Не давай остановиться взгляду! Взгляд дурак! Взгляду только дай волю, — начнет рассматривать, что да как! Не допускать! Показал одно, переходи на другое, на третье! Быстро, быстро, быстро! У меня в «Ермаке» из трехдюймовок стреляют казаки! Шестнадцатый век! Дай я время разглядеть, все бы увидели, что пушки не те! А так, один только знакомый полковник разглядел и пошутил: пушечки, мол, из-под Мукдена Ермаку доставили… Итак, вот тебе первая тайна любого успеха: в кино давай время зрителю видеть только то, что тебе надо! Держи его взгляд на крепкой вожже в своей руке! А грим не тот, костюм не тот, эпоха не та, как сейчас болтают попусту, — все это мелочи! Ер-рундистика! Не давай времени зрителю думать! Думай за него сам! Вот он — первый секрет! А второй важный секрет — заставить зрителя ждать: а что потом будет?! Если зритель догадался, что будет дальше, пиши пропало! Обмани его ожидание! Сфокусничай! Зрители любят это! У-у, любят! Грубо, даже глупо поступи, созорничай! Но непременно неожиданно! Они ждут так, а ты им этак! Вот тогда всеобщее «а-ах!». Ура, победа! Как дети играют, знаешь? — Он протянул к носу Пети два жирных пальца, приложив к ним сзади большой, пряча за ними. — Дунь на пальчик — будет зайчик… Ну, дунь, дунь, чего ты?
Чурсин, смеясь, дунул. Крылов мгновенно изобразил фигу и захохотал, страшно довольный:
— Вот и все, братец мой, вот и все! Держи в уме эти два правила, и публика твоя будет!
«Как все, оказывается, легко и просто!» — иронически подумал Яша, с непонятным раздражением слушая этот самодовольный, громкий, как у селезня, голос: