«Черт его знает! На филера не похож… — рассуждал он сам с собою. — Впрочем, кто их знает, может, они для заграницы поинтеллигентней выбирают? По виду будто честный, но это так и должно быть, их специально учат быть артистами. А если так, то зачем он ко мне привязался? Схватить меня — руки коротки, за границей-то! Что хочет узнать? Адреса? А на кой им черт швейцарские адреса? Их там в любом участке дают в полчаса — мне говорили. Ну, узнает адрес, что дальше? Филеров, что ли, у подъездов поставят в Швейцарии?» — и расхохотался, представив себе русского шпика с глупой усатой рожей у дверей квартиры, адрес которой значился на конверте с зашифрованным письмом.
Яша удивился неожиданному веселью, но тот не стал объясняться. Допил пиво, вытер губы салфеткой.
— А вы в Базель надолго? — спросил он с еле уловимым оттенком насмешки, принятой Яшей на свой счет.
— Нет, я в Базель проездом! — поспешно ответил Яша. — А еду в Дорнах, там видно будет, куда потом… В Италию, а может, сначала во Францию…
— В Дорнах? Это городишко какой-то? А зачем вам туда, лечебница там или знакомые?
— Нет, там, видите ли, будет съезд антропософического общества, вы слышали про такое?
— Нет, не слышал… Хотя… Это старые бабы там всякими спиритизмами занимаются? С духами сообщаются? Ворожат?
— Да, как будто так! — засмеялся Яша.
— А вы тоже из этой шайки?
— Я — нет… Просто интересуюсь.
— То есть?
— Ну, интересно посмотреть, послушать…
— А с какой целью этот ваш интерес?
— Ни с какой, просто — интересно!
— Из любопытства? Как деревенские кумушки в чужие дворы заглядывают? — поблескивая глазами, спрашивал Левашов, убеждаясь с каждым словом, что его первое предположение было ошибочным.
Яша оскорбился.
— Ну, это, знаете!..
— Я просто понять хочу. Вы не ершитесь! Я не понимаю, как это бесцельно что-то смотреть и слушать.
— По-вашему, надо обязательно с какой-то целью?
— А зачем же бесцельно жить? Бесцельно — это, как я вам уже назвал, бабье деревенское любопытство: а что у соседки в горшке варится?..
— А отчего не любознательностью это назвать? — сопротивлялся Яша.
— Ну, это — слова! А смысл тот же самый. Или цель или пустое времяпрепровождение! Точно так же, как водку пить, ну и прочие там удовольствия… — Левашов покраснел и насупился, глядя в окно.
— А если цель — поэзия? Ну, скажем, вообще искусство, литература… Для которых именно важно иметь понятие обо всем, — торжествуя, что нашел наконец удачный ответ, воскликнул Яша.
— «Поэзия, литература»! — первый раз за весь разговор засмеялся Левашов с таким видом, будто собирался обложить их последними словами, но в это время подошла чешка с блокнотиком, и Левашов махнул рукой. — Впрочем, это уже хоть какая-то цель! Сколько с меня? — спросил он, обрывая разговор и вставая.
Яша замахал руками:
— Да бросьте! Еще чего, пустяками считаться! Я — заплачу.
Левашов секунду подумал, потом, соглашаясь, кивнул головой:
— Ну что ж, заплатите. Спасибо!
И быстро вышел из ресторана.
Позже, по возвращении в вагон, к Яше обратился вдруг толстый немец, сидевший в ресторане за соседним столиком вместе с развеселыми дамочками. Теперь он был один, стоял у окна и, судя по виду, нарочно ждал случая заговорить с Яшей наедине.
— Извините, милостивый государь, — обратился он к Яше на чистейшем русском языке и даже с московским акающим выговором. — Я не имею удовольствия быть с вами знакомым, но невольно слышал часть вашей беседы с тем молодым человеком, как он себя назвал? Напомните-с! — повелительно попросил он.
— Левашов?
— Точно так-с. Из разговора вашего, который я уловил лишь частично: дамы-с… я понял, что вы человек добрый, доверчивый, хороший товарищ, так сказать, душа нараспашку. Так вот: обязан предупредить, что этот ваш собеседник — преступник и убийца! Анархист, социалист и прочая!
— А с какой целью вы мне это открываете? — насторожился Яша.
— Ну, не все же делается с целью, как вы сами настойчиво изволили утверждать, — усмехнулся тот. — Просто так-с. Вы, насколько я вижу, принадлежите к обеспеченному классу? Так должны бы, по-моему, понимать, что сия крыса подпольная ничего, кроме вреда для вас, замышлять не может. И уж шею вам свернуть — не задумаются, смею вас уверить! Так что держитесь подальше. — Он пристально посмотрел Яше в глаза и добавил, понизив голос: — Они могут называть себя Левашовыми, Кузнецовыми, Сидоровыми, но настоящее имя этого, субъекта Заврагин Владимир Андронович, о чем я вас доверительнейшим образом ставлю в известность! — И, достав из кармана визитную карточку, подал Яше со словами: — И уж не откажите-с в любезности, если судьба вас с ним столкнет где-либо, по этому адресочку открыточкой два словечка. Известная вам персона, мол, там-то и там-то-с. И все!