– Некроманты сошли с ума или совсем забыли уроки прошлого? – воскликнул герцог. – Нам надо снова разгромить их крепости?
Маркиз покачал головой:
– Увы, ваша светлость, наше королевство сейчас не может найти союзников. Более того, совет высших Навары сумел перетянуть на свою сторону герцога Ганворы. Есть убедительные сведения, что его войска готовы к вторжению. А у нас открытые границы и небольшой отряд шевалье Анре Дэмента, который звезд с неба не хватает.
Герцог потер подбородок, нервно рассмеялся и спросил:
– А какова роль нашего гостя? – он кивнул в мою сторону. – И, если я правильно понимаю, перед нами знак волшебства, правда, с совсем неразвитым магическим потенциалом.
Мявка оскалилась, радостно сообщила:
– Мяу!
Принцесса осторожно погладила ее по лапе, кивнула:
– Наши осведомители сообщили о распространившейся информации о властителе знака волшебства потенциально огромной ментальной силы. Мы попытались его найти. – Принцесса посмотрела на меня в упор: – и нашли. Хотя и с некоторыми потерями, – она потерла синяк, – едва не перепутав с предыдущим бароном Кларии.
Герцог кивнул:
– Я получил о сообщение о смерти Каруса вчера. Туда ему и дорога.
Мне не понравился тон Элоизы. Так говорят о пойманном воре, грабителе и насильнике. Я положил руку на эфес шпаги. Маркиз заметил это и приготовился вынуть свой клинок. Герцог активировал свою магию и приготовился метнуть в меня какую-то гадость. Плохо я еще знаю магию. Одно безусловно – это очень сложное заклинание.
Мявка почувствовала возникшее напряжение. Только что она мирно кушала вкусное филе неизвестной мне рыбы, но вот через стол мелькнула черная тень и герцог сидит с неестественно вывернутой шеей. Одна лапа с выпущенными когтями была прислонена к шее, вторая свободно лежала на плече. Посмотрев на плечо и оценив размер когтей, герцог сглотнул. Они с легкостью разорвут шею, а то и в позвонки вонзятся. В любом случае смерть обеспечена. Утешало одно – она будет легкой.
– К счастью, мы заключили перемирие. Неправда ли, Мявка? – обратилась она к кошке.
Мявка пробурчала что-то нелицеприятное на своем тарабарском языке, лизнула герцога в ухо в знак примирения и перебралась обратно. Маркиз посчитал конфликт исчерпанным и убрал руку с рукояти оружия. Подождав немного, убрал и я. Последним провел демилитаризацию герцог, деактивировав заклятие.
– Сударь, нам интересна ваша история, – обратилась ко мне принцесса.
– Может, мы вначале поедим? – внес я ответное предложение.
Мои спутники замялись. С одной стороны, долг требовал их поскорее разобраться с новым игроком на магическом и политическом поле. С другой, – очень хотелось кушать. Сегодня мы ограничились только легким завтраком. А я, похоже, сторонником темных сил не являлся.
Элоиза вздохнула и допила вино.
– Пожалуй, необходимо подкрепиться. Иначе мы напьемся и устроим дебош.
Довод был смешным, но герцог почему-то заторопился. Хм. Мало того, что она истеричка, так она еще и алкоголичка. Мое лицо скривила презрительная улыбка.
– Сударь, – принцесса подождала, пока герцог и маркиз выдут и негромко сказала: – Вы добьетесь своего, я вырежу вам сердце, а подленький язык отдам бродячим собакам.
Она мысли читает? Я быстренько представил себя стоящим перед ней на коленях с большим букетом красивых цветов. Принцесса фыркнула и вышла. Я поплелся следом.
Первоначально герцог планировал устроить пир на весь мир, пригласив на него половину если не всего Майдора, то своей свиты безусловно. Но возникший интерес к моей личности и необходимость хранить полученные сведения заставили ограничиться тремя людьми из свиты Элоизы и одним животным (Мявкой).
Кстати о Мявке. Кошка, перекусив, лениво ковырялась в поданом ей мясе, основное внимание уделяя нашему разговору. Она сидела за нашим столом, и ее любопытная мордашка поворачивалась от одного говорящего к другому.
Маркиз Самонийский, правда, видимо вспомнив о своем долге начальника службы охраны, то есть в переводе на простой земной, долге фээсбешника, попытался прогнать кошку по принципу: всех не могу, но этого выброшу. Однако Мявка так на него рявкнула, что маркиз только потряс головой от акустического удара, а герцог опрокинул на роскошный ковер блюдо с птицей.
Мне стало жаль ковра.