Я решил не терять возможности найти покровителя, обращаясь в основном на герцога:
– Не знаю, как с синяком, а за спасенную жизнь вы могли бы уже начать рассчитываться, походатайствовать перед королем за утверждение меня бароном Кларии.
За столом наступила тишина, нарушаемая только стуком чашек. Мявка, представленная сама себе, потихоньку хулиганила, передвигая лапой блюда и выбирая из ближайших кусочки повкуснее. Я ее не останавливал. Девочка так много сделала для нас, что ей надо памятник отлить из золота или вручить солидную толику денег.
– Мявка, это правда? – спросил герцог.
Мявка торопливо убрала со стола лапы и растянула мордочку в обольстительной улыбке.
– И что же вы натворили в Кларии, кроме вышесказанного, – уже потребовал дополнительную информацию герцог. – Убили сотню людей, разрушили город, обесчестили всех горожанок?
Принцесса укоризненно посмотрела на герцога. Тот извинительно развел руки. Мол, забылся, вон какие герои у нас появились.
– Убитых в Кларии было три, – в тон ему ответил я, – простите, пожалуйста. Больше ничего.
– Не может быть, – в голос ответили родственники, переглянулись и засмеялись.
– Так, значит, вы, барон, стали властителем Кларии, – уже как с равным заговорил герцог.
– Я еще не утвержден, – напомнил я.
– Бросьте, – махнул рукой герцог, – после совершенного вами король утвердит любую вашу просьбу. Если, конечно, вы действительно стали властителем Кларии. Я лично верю вам настолько, что сейчас же отправлю голубиной почтой рекомендательное письмо с просьбой утвердить вас бароном Кларии.
Я встал и поклонился. Мявка благодарно мяукнула.
Герцог вышел на ненадолго, чтобы отдать распоряжение об отправке письма и вернулся обратно.
После долгого обеда, плавно переходящего в ужин, я расположился отдохнуть. Апартаменты мне, разумеется, сменили, поселив неподалеку от принцессы в роскошных покоях. Правда, не все в поместье оказались мне рады. Когда я выходил из своей прежней комнаты, забрав немудренные пожитки, то наткнулся на красавца – мужчину, точнее сказать красивого парня. Не знаю, как он гармонировал с точки зрения женского идеала мужской красоты, но я в сравнении с ним был замухрышкой.
Он стоял по середине коридора и явно не хотел уступать мне путь. Я излишне гордым не был и спокойно двинулся в обход этой вершины биологического развития.
– Слышь, ты! – с ленивой угрозой проговорил он. – Ты должен проползти на коленях мимо меня или, если ты являешься дворянином, согнуться в поклоне. Или ты пожалеешь!
Я изумился, нарисовав на лице целую гамму чувств. От Мявки научился. У кошек на лице немного мышц, но они умеют так артистично выпучить глаза, состроить жалостливую или просительную рожицу… У человека в этом отношении куда больше возможностей.
Красавец растерялся. Видимо ему никто в поместье не давал отпор и теперь он не знал, что делать.
Я ждал.
Наконец он тупо сказал:
– Ну?
– Что?
Разговор двух гигантов мысли завершился тем, что нетерпеливый собеседник выхватил шпагу и заорал:
– Берись за шпагу, или я выпущу тебе кишки!
– Слишком много чести, – проворчал я, не собираясь размахивать шпагой и еще нечаянно не проткнуть кого-нибудь в столь гостеприимном поместье брата короля. Вместо этого я предложил ему занятие бокс до пяти раундов. Увы, нынешние дворяне совсем не умели драться на кулачках. Создавалось впечатление, что детство у них было чинное, переполненное утренниками и чаепитиями в перерыве между занятиями по географии и чистописанию. И только после восемнадцати они как с цепи срывались.
Короче, я всадил ему кулаком в морду. Он полетел на пол, судорожно отмахнувшись шпагой. Как будто я решил падать вместе с ним!
Я подождал.
Парень еще немного потыкал в воздух в полубессознательном состоянии и уронил шпагу, закрыв руками лицо. Нокдаун.
Наше вам с кисточкой. Я немного постоял, но красавчик уже не ждал продолжения дружеской беседы. Собственно, мне возражать не приходилось. Я прошел дальше, Мявка, посмотрев представление под названием «дураков и в бане бьют», пришла в игривое состояние и с урчанием наскакивала на меня, пытаясь сбить с ног. С учетом, что эта зараза ростом была сопоставима с худосочным теленком и весила больше трех десятков килограммов, помноженных на ускорение, устоять от ее нападений оказалось не просто. Пришлось ускорять ход и уворачиваться, заставляя кошку промахиваться и недовольно мяукать. Так мы дотанцевали до моих покоев.