Все заулыбались.
..Незаметно ребята разбрелись по палаткам, из которых высунули головы. Их рассказы постепенно перешли к страшилкам. Как же в горах у костра без них?
Дэн тоже залез в палатку, как и остальные, перевернул лежак так, чтобы голова торчала наружу, да так и заснул, слушая леденящие душу истории.
Утром весь лагерь разбудил крик. Это заорал будильник Дэна. На нём уже много лет стояла одна мелодия — песня «Tubthumping» группы «Chumbawamba». Дэн всегда улыбался, как только она начинала играть — он тут же вспоминал мать. Когда Рут Кит услышала её впервые, она села на диван, сложила руки и внимательно, словно на проповеди, прослушала песню. А потом серьёзно сказала: «Сынок, мне, конечно, не по душе, что тут упоминается алкоголь… много алкоголя… но уж больно она… жизнеутверждающая. Особенно, когда звучат трубы. А трубы я люблю — на них играют архангелы. Наверное, эту песню поют хорошие люди». Так, с благословения матери, «Tubthumping» стала ежедневно будить их маленький дом. Иногда Рут и сама подпевала исполнителю, но, когда начинались строчки про выпивку, всегда, словно не слыша их, качала головой, строго поджимая губы…
И если бы в одной из палаток спал Митч, то он бы и ногой не пошевелил — он то привык за полгода. Но лагерь к такому был не готов. Девчонки завизжали, парни от неожиданности перевернули пару палаток. Дэн судорожно пытался отключить звук, однако ему удалось это только с третьей попытки.
Потом, когда все в лагере пришли в себя, они сидели у костра и смеялись, вспоминая пробуждение. И заставили Дэна раз десять запускать эту музыку. Закончилось всё импровизированным концертом: ребята бесились, орали речитативом песню, перепугав местную живность. Адель схватила шишку, заменившую ей микрофон, и «пела» за женское соло. Песня отражалась от гор и далеко разносилась по округе.
Утро в лагере, как говорила мама Дэна, получилось «жизнеутверждающим». Погода была шикарной, жизнь прекрасной и настроение у всех отличным. Когда собрали лагерь и выдвинулись в дорогу, Патрисия сказала:
— Дэн, ну ты нас и зарядил! Теперь, вспоминая тебя, я буду слышать её, эту мелодию. Отныне это твой паспорт. Как в племени химба.
— А что за племя химба? — ускорил шаг Дэн, чтобы поравняться с По.
— О, сейчас расскажу, — Патрисия, переведя дыхание, начала рассказ, словно это была сказка: — На затерянных просторах Набии живёт древний народ химба. Нет на свете красивее племени. Они длинноногие и статные, с тёмно-шоколадной гладкой кожей и выразительными глазами. У них удивительные причёски, похожие на дреды, натёртые яркой охрой. Далёкое племя... Но самое чудесное. Как они растят детей! У них принято многожёнство, а детей они воспитывают все вместе... Когда женщина решает родить, она уходит из деревни и слушает духов природы. Они нашёптывают ей песню будущего ребёнка. Только услышав её, женщина придёт к будущему отцу и поведает ему песню их малыша. Его ещё нет, а она уже живёт в душе его матери и отца... Когда ребёнок рождается, племя встречает его песней. Его песней. Она у них, как у нас паспорт. Только для него и только о нём. И будет сопровождать человека всю жизнь. И что бы ни случилось: провинился ли ребёнок или сделал что-то хорошее, племя всегда ставит его в круг и поёт ему. Его песню. Как напоминание о том, какой он хороший. И дети исправляются. Ведь никому не хочется быть плохим, если родные с любовью поют тебе. Твою песню. Когда болеет, когда выздоровел, когда стал взрослым... Он всегда услышит от племени знакомый напев. Его песню. И летит над человеком она всю жизнь. И услышит мир её в последний раз, когда он закроет глаза... Добрую, полную любви. Его песню. Песню, которую когда-то сложила мать, призывая его дух на Землю...
— Нет, — засмеялся Дэн, — я, пожалуй, набит музыкой. Моя мелодия — целый альбом.
…В полдень они вышли к высокому холму и взобрались на его пологий склон. Сайлос очередной раз сверился с маршрутной картой, удовлетворённо кивнул, показал на новый просвет между двумя горами впереди и сказал: