— Согласен, — кивнул Дэн. — Ещё бы найти в себе силы вырвать это чувство обделённости из души.
— А вот это сложно. Но необходимо, — похлопал его по плечу мистер Бисли и неожиданно перешёл на новую тему: — Как тебе мой дом?
— Он, конечно, странный, — Дэн говорил медленно, подбирая слова. — Такой… необычный, но всё же мне здесь спокойно. Только дом…неухоженный…
— Спасибо за честность. Ты абсолютно прав, — старик вздохнул. — Последней хозяйкой в нём была моя мать. Женщина — это душа дома. Когда из него уходит хозяйка, это заметно не сразу. Сначала засыхают цветы, замыливаются двери и шкафчики. Потом по углам начинает скапливаться пыль. После рушатся полочки, ломаются ручки, отрываются крючки, падают картины, тускнеют зеркала. Дом покрывается сетью морщин, словно лицо старухи, и постепенно он приходит в негодность. Но проживающим в нём все эти процессы незаметны. В Эберранте нет хозяйки, как нет нерва в зубе. И ему остаётся только разрушаться…
Словно в подтверждение этого с одной из крыш дома сорвалась черепица и разлетелась на тысячу осколков. От шума над деревьями взмыли вороны и, каркая, закружили в небе. Дэн передёрнул плечами — угнетающе, не хватает только крестов заброшенного кладбища для полноты безрадостной картины.
Старик же не обращал на всё это никакого внимания. Помолчав, он продолжил:
— Все восемьдесят лет жизни я наблюдаю за людьми. Мне знаком весь Мервиль. И, кажется, только сейчас я понял основную ошибку человечества. Ту, которую можно обнаружить в основании любого конфликта или разлада.
— И что же это за ошибка? — заинтересовался Дэн.
Алан Бисли посмотрел на ворон, вздохнул и заговорил, обращаясь к невидимому собеседнику перед собой:
— Мы так хотим понимания. Любви. Чтобы окружающие чувствовали нашу душу, чтобы каждый видел, как нам тяжело или плохо. Но сами порой не готовы ни принять, ни понять, ни подстроиться под других. Мы всегда устаём больше всех, травмированы глубже, страдаем сильнее, понимаем лучше... Другие — это раздражающий фактор в нашем идеальном мире. Где всё правильно, всё по-божески, всё покрыто одним железным аргументом: «ТАК надо жить, любить, встречать с работы!» Я ЗНАЮ, я дитя Божье, дитя Света... Те, другие, они живут иначе, пьют больше, работают не так, пыль вытирают не по средам, как мы, наших мыслей не читают, с нами не согласны, поэтому, несомненно, они — тупые. Или по крайней мере дурачьё отсталое… И потом, мы же чётко видим ход их мыслей. Нам дан такой дар. Окружающие люди, чаще всего, двуличные, с собственной выгодой во всём, с двойным смыслом в каждом слове и действии. Они помогли? Так это специально, пыль в глаза пустить. Мы же знаем. Ведь искренние, добрые, щедрые от души только мы. Мы, но не они. Нами всегда все лишь пользуются... Входить в наше положение должны они. А мы? Мы никому ничего не должны. Истина жизни так проста, что даже страшно. Принять её страшно. А сложного-то ничего нет. Как дважды два — четыре. Если вы не получаете то, что хотите, в отношениях, в результате затраченных сил, то ошибок всегда только две (ну, если только не астероид, война или иное обстоятельство космического масштаба). Или ты пытаешься из камней варить суп и, конечно, тратишь время зря — несмотря на всё мастерство, у тебя это не получится. Собственно, при этом и камень-то не виноват. В твоих заблуждениях. Так вам суп или варёный камень? Решите уже. Либо ты что-то делаешь не так. Упираешься, конечно же, ясный пень: ты во всём прав. Ты же профессор, ты же знаешь, ты же умница... Не получается? Когда ты поймёшь, что ТЫ ДЕЛАЕШЬ НЕ ТАК? Тут надо понять, чего в итоге хочешь. Когда орёшь на близкого. Когда сплетничаешь про друга. Когда бьёшь ребёнка. Когда говоришь мужу, что он — урод, а жене — дура. Любви от них ждёшь? Понимания? Ну и как, получалось? Странно. Ты же знаешь, как надо... Нет, ну конечно, если цель была унизить, порвать отношения, оторваться на ком-то, то да, выбор слов и действий правильный. Но ты же вроде иного хотел? Нет? Мы всё время тычем на других, не понимая, что сначала надо признать свою ошибку. Только тогда возможен иной исход. Как в обществе анонимных алкоголиков. Первый шаг — прийти и объявить: «Здравствуйте, я — Джон, и я — алкоголик…» Только при этом появляется шанс всё поменять. Мы же постоянно делаем одно и тоже, вплоть до поворота головы и сказанных слов, извинений после нанесённого нами удара, но отчаянно ждём новых результатов... Результатов новых не получаем и снова бежим по кругу... Все мы — сложный коктейль из воспоминаний, эмоций, предрассудков, субъективных выводов, верований и отработанных до автоматизма навыков... Но, когда хотим что-то сказать, неважно кому, иногда не мешало бы снять с этого коктейля вишенку. Большую такую. Вишенку, которая украшает его верх и обычно всё портит. И эта вишенка — чёткое убеждение в своей беспрекословной правоте…