Вот почему луна ничего не показывала. Это был чёрный экран. Тупик. Тогда зачем она его сюда привела?
Наверное, здесь очень красивое место, жаль, что он не видит. Возможно, оно настолько прекрасно, что именно тут не страшно умереть?
Дэн в бессилии упал на землю. На него навалилось оцепенение. Он не хотел есть, хотя был истощён. Лежал на камнях, заботливо прикрытых для него природой мягкой периной растений, и впадал в забытьё.
Парень вдруг осознал, что ему не холодно, потому что его тело одной температуры с камнями, на которых он лежит. Дэн физически ощутил, что срастается с этим местом. Как будто погребён здесь уже сотню лет, словно окаменелая древность под пластами времени.
Дэн перестал бояться смерти — страхи выветрились, он принял наконец всё как данность, как неизбежность происходящего.
Замерев, Дэн подумал, как глупо и бессмысленно он боролся, восстав против очевидного, мучаясь в ненужных в конвульсиях. Даже мамин образ, который до этого являлся и звал, поблёк и отдалился. Дэн почувствовал каждый сантиметр расстояния между ними — тысячи световых лет. Бедная мама, лишь бы она не оплакивала его сильно.
«Вот я и пришёл к своему краю пропасти под названием Жизнь», — отстранённо подумал он.
Вдруг Дэн ощутил рядом присутствие необъятного Бога. Он не мог объяснить как, но увидел Его ясно и чётко, словно душу накрыла и пронзила любовь размером со Вселенную. Огромная, тихая, умиротворяющая.
«Как я не замечал тебя раньше?» — удивился Дэн.
«Я есть воздух и всё сущее. Меня часто до самого конца не видят, хотя, как и воздухом, до самого конца дышат», — улыбнулся ему Бог.
«Какой же я глупый, — подумал Дэн, — висел внутри Бога маленьким атомом и пытался сопротивляться. А надо было просто подчиниться и плыть по его руслам».
«Господи, у меня есть право на последнее желание?» — спросил Дэн.
«Да».
«Пусть мама не страдает».
«Конечно, — успокоил его Бог, — я позабочусь о ней».
Дэну стало легко. Больше здесь его ничего не держало. Он почувствовал, что расслоился — вся его сущность сконцентрировалась сгустком энергии внутри тела — избитого, слепого, сломанного и безумно уставшего. Стоит только немного надавить изнутри на больную оболочку, и он выберется наружу. Получит облегчение и освободится. Тогда всё наконец закончится. Дэн даже явственно увидел самое тонкое место — в районе пупка, сквозь которое снаружи лился тёплый призывный свет.
«Как умирают люди?» — подумал Дэн.
«По-разному» — ответил Бог.
«Тогда я умру с песней. Вот только с какой?»
Бог промолчал, но перед Дэном побежали строчки и ноты. Да! Конечно, только эта песня подходила лучше всего и вела к началу его последней главы жизни, как ни одна другая. Именно её он пел тогда, когда… впрочем, неважно, даже на воспоминания уже не было сил.
Дэн облизал покрытые корками губы и запел. Из-за того, что он давно не говорил, голос его осип, и первые строчки были почти не слышны:
— Сообщайте об этом всем, — пел Дэн почти шёпотом, —
Я уезжаю сегодня.
Я хочу быть частью него,
Нью-Йорка, Нью-Йорка.
Эти башмаки скучают без ходьбы
Прямо через всё его самое сердце,
Нью-Йорка, Нью-Йорка.
На припеве он пел уже громче, красиво, старательно попадая в ноты, вкладывая в слова последние остатки никому не нужных сил. Ущелье множило его голос и выбрасывало наружу:
— Хочу проснуться в городе, который не спит,
И узнать, что я король горы, её вершина.
Расстраивает этот блюз малых городов.
Я сделаю его совершенно новым в старом Нью-Йорке.
Если я могу сделать его здесь, я сделаю это везде.
Тебе решать, тебе, Нью-Йорк, Нью-Йорк.
Нью-Йорк, Нью-Йорк, Нью-Йорк.
Дэн набрал побольше воздуха в лёгкие и проорал последний припев:
— Хочу проснуться в городе, который не спит,
И узнать, что я — номер один, первый в списке, король горы, номер один…
Он замолк. И приготовился.
Глава Восемнадатая.
Именно в этот момент его услышала Адель. Она как раз вышла к расселине, на дне которой он лежал.
— Дэн!!! Дэн!!! — заорала Ада.
Он поднял голову, думая, что это очередная галлюцинация.
— Дэн!!! — снова закричала она.
— Я здесь!!! — ответил ей он.
— Дэн, Дэн. Господи, ты жив…
Адель бегала по краю ущелья, не зная, как туда спуститься. Видимо, надо было ждать спасателей. В этом месте было достаточно круто, скала почти вертикально уходила вниз метров на 15—17, а точнее — кто знает? Расстояние на глаз без опыта определять трудно.
— Дэн, с тобой всё хорошо? — с тревогой всматриваясь в лежащую фигуру Дэна, спросила Ада.