— Я должен быть на её похоронах…
— Нет, ты ещё слаб. И переломы не зажили. Врач сказал мне сегодня, что ты проведёшь ещё недели три в отделении реабилитации.
— Я должен на них пойти, — упрямо повторил Дэн.
…Последующие дни превратились в череду осмотров, капельниц, процедур, уколов. Радовался Дэн лишь тогда, когда пускали посетителей.
Первым примчался Митч. Волосы на его голове теперь были ярко-лазоревые, но в остальном он не изменился. Первым делом Митч умудрился на автомате сжевать всеми забытый кусок хлеба, сиротливо лежащий на салфетке, который непонятно как остался от завтрака больного. Дэн же долго рассказывал ему о своём путешествии на тот свет и возвращении обратно.
— Если бы не твой батончик, — сказал он, — может, всё было бы гораздо хуже.
— Гораздо хуже этого? — оглядел перевязанного друга Митч. — Тогда держи ещё один. Раз они такие спасительные.
И Митч вытащил из бокового кармана такой же шоколадный батончик, как тот, который впихнул Дэну перед поездкой.
В это время к ним в палату заглянула медсестра. Она улыбнулась, проверила капельницу, записала данные с приборов, а потом, уже собравшись уходить, вдруг вспомнила, достала из кармана конверт и протянула Дэну:
— Вот, мистер Кит, вам письмо.
Когда медсестра вышла, Дэн попросил Митча:
— Прочти, пожалуйста. Я всё ещё не могу надолго сфокусировать взгляд и что-то сейчас прочесть для меня будет настоящим испытанием.
Митч вскрыл конверт и стал читать:
— Имение Эберрант, апрель, 2009.
Дорогой Дэн, я очень рад, что операция на глаза прошла успешно. Меня заверили, что после ещё одного вмешательства твоё зрение восстановится почти полностью. Я был впечатлён тобой, твоей историей, твоей железной волей и борьбой до конца. Мой мальчик, ты оставил глубокий след в моём сердце, побудил его заново колотиться, и за это я тебе очень благодарен. Помнишь, я говорил тебе, что ты как непенф для меня? Теперь я точно уверен, что ты — непенф для всех людей, которых встречаешь на своём пути…
Митч прервался и непонимающе посмотрел на Дэна:
— Что это за хрень такая? Непенф?
— А… — вяло махнул рукой Дэн, — мифический напиток, дающий радость и забвение печалей.
— Ну что ж, — почесал синюю макушку Митч, — я называю это проще — «хороший парень». Но, наверное, можно и так…
И Митч продолжил чтение:
— …Ты, скорее всего, уже знаешь, что своё имение и всё имущество я решил оставить тебе в наследство. Но не думай, что я собрался умирать. Наоборот. Ты и мне передал такую жажду жизни…
Тут Дэн широко улыбнулся, и Митч обрадовался, что друг хоть немного ожил, поэтому перечёл эту фразу:
— …Такую жажду жизни, что я намерен протянуть ещё не один год. И так как теперь я знаю, что Эберрант будет в крепких руках, то занялся его реконструкцией и переделкой. Затеял писать новую книгу. И решился сходить в обсерваторию. Отчего-то мне отчаянно захотелось ещё хоть раз взглянуть на мир с вершины Изабель. Так что выздоравливай, и мы вместе со старикашкой Стоуном туда обязательно взберёмся. Засим прощаюсь с тобой, до скорой встречи. Твой Алан Бисли.
— Какой же ты везунчик! — похлопал Митч Дэна по ноге. — Теперь тебе ещё и Эберрант достанется. Все в шоке, что старик Бисли решил именно тебе оставить его в наследство. Но почему?
— Наверное, — сказал Дэн, — мы в чём-то оказались с ним похожими. Надо будет его навестить. Ты не мог бы помочь мне написать ему ответ?
— Угу, — встал Митч, — не проблема. Сейчас принесу листок и ручку.
…Перед уходом друга Дэн попросил:
— Митч, найди фото Адель с собакой. Оно осталось в моих вещах. Пожалуйста, принеси мне его. Это самая важная вещь в моей жизни. Понимаешь?
Митч кивнул, пообещав выполнить просьбу.
Потом Дэна навестил Стоун. Они долго сидели, обсуждая жизнь, будто ничего не произошло, и находятся они не в больнице, а в столовой профессорского дома. Когда Уолтер уходил, Дэн окликнул его и спросил:
— Профессор, помните, как-то на лекции вы спрашивали о том, что сильнее всего на свете движет человеком?
— Да, — мотнул головой Стоун.
— Кажется, я понял. Это…цель?
— Да, Дэн. Это она. Если впереди у человека есть мотивация, цель, то шансы его увеличиваются, — согласился Уолтер.
Улыбнувшись, он подошёл к Дэну, нагнулся и поцеловал его в висок:
— Спасибо, что выжил, сынок.
Старик зашмыгал носом и, пряча глаза, быстро вышел из палаты.
…В субботу должны были состояться похороны Адели. Накануне Дэн потратил день на то, чтобы выпросить у врачей разрешение съездить с ней попрощаться. Ему казалось, что если он пропустит её погребение, то предаст Аду. Врачи, поколебавшись, согласились.