…В автобусе Дэн почти всю дорогу смотрел в окно на сгущающиеся сумерки и жевал печенье, купленное рядом с кассами. Мимо проносились фермерские домики с силосными башнями за длинными белыми заборчиками. На полях лежали аккуратные брикеты соломы, напоминающие булочки. Вглядываясь в окна домов, Дэн думал, что там сейчас накрывают ужины. Пару раз, на освещённых верандах, он видел семьи за столом, и тогда становилось совсем невмоготу, живот урчал.
Через проход от Дэна крупная женщина с недовольным выражением лица ела большое сочное яблоко. Дама с хрустом откусывала каждый кусок, при этом сок брызгал, бежал у неё по подбородку, и тогда она торопливо вытирала его ладонью. Доев, тётка убрала огрызок в сумку и достала сэндвичи с ветчиной и огурцом. Умяв их, перешла на пачку чипсов. Затем достала из шуршащего пакета баночку с орешками.
Дэн старался не смотреть на это пиршество и с остервенением жевал безвкусное печенье, похожее на вымоченный картон. Через час тётка, наконец, насытилась и заснула, откинувшись в кресле. В салоне наступила тишина, и только колёса автобуса ритмично гудели, убаюкивая Дэна. Он незаметно провалился в сон.
В городок они приехали в третьем часу ночи. Сонные пассажиры, таща багаж, медленно вываливались на плохо освещённую площадь. Некоторых людей встречали, другие расходились сами. Через пару минут площадь опустела.
Дэн не сообщал матери о своём прибытии, чтобы она не нервничала. Поэтому его никто ждал.
Парень, словно гончая, вытянулся и глубоко вдохнул летний воздух родного города. Неподалёку стояло такси, но Дэн, повесив сумку на плечо, не раздумывая, свернул за угол.
Все рестораны и кафе города были закрыты, но он знал одно, поблизости с автостанцией, работающее круглосуточно. Наскоро преодолев пару переулков, Дэн вышел к каналу реки, от которого тянуло тиной и мазутом. Дальше начинались склады. На старом здании завода, стоявшего перед ним, зазывно мигала вывеска бара «Мясо&Рыба».
Даже сейчас, глубокой ночью, здесь были посетители. В основном рабочие.
Дэн нашёл свободный столик и, наконец, заказал стейк с гарниром и пиво. Ждать пришлось недолго. Заказ быстро принесли, и Дэн жадно на него накинулся.
Мужик в клетчатой рубашке за соседним столиком оторопел, толкнул рыжего друга рядом и сказал:
— Гляди, ест, словно сто лет голодал!
— Всё верно, — с набитым ртом проговорил Дэн, — я только с вахты. Был на бурильной установке. Девять месяцев дурной еды, когда больше всего на свете мечтаешь о хорошем куске мяса. Тем и сыт.
— Да ты что?!
Мужики подсели к Дэну, и рыжий, наклонившись, сказал:
— А мы вот с Вилли, — он толкнул товарища, — собираемся буквально к концу недели ехать, подписывать контракт. Слышь, друг, расскажи, а каково это — работать на буровой? Чего, неужели всё так сложно?
— Не знаю, как сказать, — с наслаждением запив очередной кусок пивом, проговорил Дэн.
— Ну, ты кратко опиши. Каково там?
— Каково? — Дэн задумался, почесал затылок и сказал: — Ну, если кратко, то тяжело. Холодно. Сыро. И грязно. И ко всему этому надо прибавить постоянный шум и вибрацию. А в остальном…Терпимо.
— Да? — тут уж пришло время чесать головы собеседникам. — Вилл, может, ну его? Ты реально хочешь так впахивать?
— Но деньги-то немалые, — несмело возразил Вилли.
— Ребят, главное — желание. «Когда-нибудь это закончится, — говорил я там сам себе каждый день. — И ты будешь вспоминать это, как этап, который прошёл. И гордиться. Что сумел». И вот — я здесь, — Дэн счастливо и широко улыбнулся им.
Друзья ещё порасспрашивали Дэна о жизни на буровой, завистливо его слушая — у него-то всё позади! Он смог. И уже, совсем подрастеряв энтузиазм, ушли.
А на Дэна после еды накатила жуткая усталость. Напряжение, державшееся год, спало. Он, захмелевший, откинувшись на сиденье, вспоминал суровые берега, волны с металлическим отливом, круглосуточный собачий холод. В ушах стоял шум вечного прибоя и ветра. По телу пробежали мурашки, и Дэн встряхнул головой, сбрасывая видения. Парень погладил сумку рядом с собой — она напомнила ему, что всё пережитое стоило того — здесь лежала его награда.
Посидев ещё немного, Дэн расплатился и вышел на свежий воздух.
Только сейчас, стоя здесь, в темноте, слушая гул заводского района, не умолкавший никогда, он до конца осознал, что выиграл. Его накрыло ликование. Он ПОБЕДИЛ!!! Ура! Всё закончилось!!!
Дэн поднял руки и закричал:
— Я счастлив!
Потом вслушался в себя и ещё громче заорал:
— Я! Сча-а-а-стли-и-ив!!!
— Чего вопишь? — произнёс кто-то хрипло.
Из темноты появились четыре серые тени.