И Стоун, подхватив свой незабвенный портфель, вышел.
Дэн и Адель пошли отдохнуть в общежитие. Митч ушёл на работу, и комната была в их распоряжении. Они повалились на кровать, целовались и болтали. Адель заметила, что Дэн прикрепил её фотографию с собакой на стене рядом с подушкой, и опять нахмурилась.
— Ты скучаешь по нему? — спросил Дэн, указав на пса.
— Нет… Не знаю… Но ты лучше сними её. Мне не по себе от этого снимка. Будто нас здесь трое, — насупилась Адель.
Дэн торопливо снял снимок и спрятал в стол. Ну, не хочет она видеть пса, которого похоронила. Зачем делать человеку больно?
Через час они побежали на лекцию Уилкокса. Между тем Дэн весь урок слушал в пол уха, потому что думал только о Стоуне. После лекции парень зашёл к Вирджинии, взял адрес профессора. Оказывается, тот жил не так уж и далеко — в частном секторе особняков через пару кварталов.
У входа Дэна опять поймала Глэдис и торопливо зашептала ему о том, чтобы он забыл Адель.
— У тебя будет хорошая девушка, я вижу её! — говорила Глэдис, вытаращив глаза для пущей убедительности. — Но это вовсе не Ада.
Дэн еле от неё отбился и направился к Стоуну. Времени было навалом, поэтому он не спешил. Шёл мелкий дождь, но Дэн был тепло одет и спрятался под большим зонтом. Парень глядел по сторонам, изучая незнакомые улочки.
За пару дней осень полностью завладела городом. И он безоговорочно перед ней капитулировал. А она, пропитывая собой всё, раскидала по улицам рыжие сети. Вкус осени осел везде: острый, пряный, яркий. Будто след от кайенского перца на губах, который не сотрёшь, как ни пытайся. Он чувствовался в утреннем тумане. Им отдавало кофе. Если на лекции осторожно повернуть голову в сторону Адели и втянуть воздух, даже её волосы пахли осенью.
Облака, скрывшие небо, весь день, словно большая губка, впитывали из города влагу, а в ранних сумерках осень выжимала из них всё до капли. Она проливалась дождями на город, бесчинствовала, колотясь в окна, сбрасывала с деревьев отяжелевшую листву. Увидев прохожего, кидалась к нему, пытаясь стянуть его одежду или хотя бы согреться об него. Но пешеходы быстро стыли, ёжась от холода, заслонялись от неё щитами зонтов, и она с досады швыряла им под ноги пригоршни воды. Потом, на ночных пустынных улицах, осень затевала неистовую пляску, задевая мокрым подолом здания, от этого штукатурка на них покрывалась подтёками. А с утра она опять смирела и тоскливо сворачивалась озябшим туманом в подворотнях.
Но сегодня ветер был не такой сильный, и на улицах кое-где даже шла торговля. Дэн издали увидел лоток с фруктами. У него сжалось сердце при виде красиво сложенной пирамиды красных яблок. Он вспомнил о матушке.
У них с матерью была традиция — каждую осень они обязательно ездили на ферму покупать яблоки. Мать и сын садились в автобус и ехали до последней остановки, потом сворачивали на грунтовую дорогу и шли пешком до фермерской усадьбы. Подойдя к воротам, Дэн звонил в подвешенный на столбе старый морской колокол. К ним, не спеша, выходила дородная, пышная хозяйка. В резиновых сапогах, всегда усталая и всегда улыбающаяся. Они шли в сарай, где пахло сеном, отчего свербило в носу и хотелось чихать, и пересыпали яблоки из большого ящика в принесённую матерью огромную сумку. После фермерша поила их чаем с внушительным куском шарлотки, облитой заварным кремом. И только потом Дэн и мать, нагруженные, отправлялись домой.
Обратная дорога была долгой. Сумка — тяжёлой. Её ручки сильно врезались в ладони, отчего пальцы быстро немели и покрывались красными рубцами. Но даже будучи маленьким, Дэн старался поднять свою ручку выше маминой, ему казалось, что так ей нести будет легче.
А дома они разбирали душистое богатство. Из большей части мать варила джем и разливала его по банкам. Дэн же их старательно подписывал и расставлял на полках чуланчика. Но самое крупное и красивое яблоко мама всегда отдавала ему. Дэн торжественно надкусывал его, и, как бы ни старался сделать это аккуратно, яблоко лопалось, брызгая сладким душистым соком. А мама смеялась.
Дэн мысленно пересчитал деньги в кармане, выбрал из кучи огромное яблоко и, вздохнув, купил его.
Ему отчаянно захотелось поговорить с мамой, и он позвонил ей.
Рут Кит безумно была рада слышать сына. Она торопливо расспрашивала его о жизни в Нью-Йорке.